1.1. Попытки сдержать нацистов

К настоящему времени существуют достоверные сведения о том, что как бы демократичный (путём выборов) приход Гитлера к власти в Германии, был оплачен щедрыми денежными вливаниями в его избирательную компанию со стороны мощных финансовых и промышленных структур Европы и США.

«Акулы капитализма» сделали ставку на сильную личность с целью выхода из затяжного экономического кризиса. Германия под руководством Гитлера должна была стать индустриальным локомотивом Европы, способным вытащить из мирового кризиса экономику не только европейских стран.

Одновременно с помощью возросшей деловой активности планировалось уничтожить «призрак коммунизма». Сытый, обеспеченный человек не склонен видеть решение своих проблем в социальной революции по примеру СССР с его властью трудящихся.

На начальном этапе восхождения во власть, национализм Гитлера и его сторонников основывался не столько на идее превосходства германской нации, сколько на факте её униженного положения после подписания 28 июня 1919 года Версальского мирного договора (ВМД).

По его условиям репарации Германии пострадавшим государствам были определены в 34 миллиарда долларов. Послевоенная Веймарская республика в сравнении с Германской империей потеряла 13% территории и 10% населения. Максимальная численность немецкой армии была установлена на уровне ста тысяч человек. Жесткие ограничения также накладывались на состав вооружений (по видам и родам войск).

Национал-социалисты требовали отмены или смягчения ограничительных статей ВМД, без чего Германия, дескать, не сможет занять достойное место в семье европейских государств. Идеи гитлеровцев пользовались большой популярностью в народных массах.

Своими врагами нацисты считали коммунистов и социал-демократов, поэтому «мировая закулиса» быстро поняла, что Германия под руководством Гитлера может стать стальным тараном против набирающего год от года мощи Советского Союза. Надо только умело направить воинственную энергию немецкого народа в восточном направлении.

О том, как пошёл процесс отмены статей ВМД, вспоминает Г.Гудериан: «Наступил 1935 год, знаменательный тем, что в марте этого года Германия получила военный суверенитет. Каждый солдат радостно приветствовал это событие, означавшее отмену позорных для Германии статей Версальского договора». В 1936 году в марте месяце в стране была вновь введена всеобщая воинская повинность. Милитаризация Германии продолжалась высокими темпами.

Следует, тем не менее, признать, что Гитлеру удалось, опираясь на националистические лозунги и общественно-политические объединения, довольно быстро преодолеть безработицу и экономический спад. Всего через три года после прихода нацистов к власти, летом 1936 года Германия в статусе передовой европейской державы провела в Берлине Олимпийские игры.

25 ноября 1936 года Германия и Япония заключили Антикоммунистический пакт о совместной борьбе с коммунизмом. Год спустя к пакту присоединилась Италия. Поскольку в мире тогда существовало единственное государство с коммунистической идеологией, то появление оси Берлин-Рим-Токио встревожило руководителей СССР. Что касается спонсоров Гитлера, то они пока могли быть довольны его шагам в правильном направлении.

Ещё большую тревогу внешняя политика Гитлера вызывала у ближайших соседей Германии. 7 марта 1936 года немецкие войска заняли демилитаризованную Рейнскую область. Последняя представляла собой значительную часть германской территории по обоим берегам Рейна, превращённую в буферную зону между Францией и Германией. Французские войска не решились вмешаться, поэтому операция прошла бескровно.

Попытки Франции использовать дипломатию не нашли поддержки в Британии из-за сильных прогерманских настроений в правящих кругах этой страны. В целом, в мире преобладало понимание того, что Германия вернула свои исконные территории, хотя при этом и нарушила ранее достигнутые договорённости.

Вскоре Франция смирилась с новым статус-кво и в числе 49 стран приняла участие в Олимпийских играх в августе 1936 года. Обошлось без бойкота и иных протестных акций. В медальном зачёте с большим отрывом победила команда Германии, далее следуют США и Венгрия. Франция разделила с Финляндией 5-е и 6-е места, пропустив вперёд команду Италии.

После событий в Рейнской области нехорошие предчувствия не покидали руководителей Чехословакии. В Праге отдавали себе отчёт в том, что в ближайшее время Германия может потребовать присоединения Судетской области, населённой преимущественно этническими немцами и расположенной между Баварией и чешской Богемией. Область эта отличалась высокоразвитой промышленностью и наличием в её недрах многих полезных ископаемых. Всё это привлекало к ней внимание Гитлера.

По своим политическим воззрениям президент Чехословакии Эдвард Бенеш был социалистическим реформатором, поэтому между ним и И.В.Сталиным установились хорошие личные отношения. Именно Бенеш передал Сталину материалы своей разведки о существовании в СССР заговора высокопоставленных военных с выходом на Л.Троцкого. Первые аресты производились в августе 1936 года. Были арестованы комкор В.М.Примаков – замкомандующего войсками Ленинградского военного округа и комкор В.К.Путна — военный атташе посольства СССР в Великобритании.

Более восьми месяцев потребовалось следствию, чтобы распутать клубок заговора, после чего Примаков и Путна стали давать признательные показания. Речь шла о военно-троцкистском (фактически – антисталинском) заговоре под руководством маршала Тухачевского. В мае 1937 года Тухачевский и его сообщники были арестованы. После очных ставок и предъявления доказательств, собранных чекистами оперативным путём, подследственные признали свою вину.

Маршал артиллерии и в годы войны – начальник Главного артуправления Красной Армии Н.Д.Яковлев написал книгу воспоминаний, в которой, в частности, содержится эпизод, связанный с его пребыванием в Чехословакии:

«В первых числах марта 1937 года мне, ставшему к тому времени полковником, было приказано прибыть в одно из центральных управлений Наркомата обороны. Я безмерно обрадовался этому, наивно полагая, что вызов связан с отправкой в Испанию, куда многие из нас тогда упорно просились.

Однако в Москве ожидало иное. Оказалось, что нас, троих командиров – майоров Спирина, Белова и меня, полковника, — отправляют на трёхмесячную учёбу в чехословацкую армию. Спирин ехал в пехоту, Белов – в танковые войска. Ну а я, понятно, — в артиллерию. За несколько дней, что находились в Москве, переобмундировались – переоделись в штатские костюмы. Затем – инструктаж – и в путь».

«Офицеры чехословацкого полка встретили нас с большим почтением. Ведь у них звание полковника получали обычно в почтенном возрасте, да и то относительно немногие. Мне же шёл всего лишь тридцать девятый год …
Предупредительное отношение чехов к советскому полковнику объяснялась и ещё одним обстоятельством, куда более важным, чем первое. В Чехословакии уже явно прослеживалось опасение по поводу агрессивных замыслов фашистской Германии. И взгляды здравомыслящих людей невольно тянулись на восток, к СССР.

В перерывах между занятиями мы нередко вели разговоры на политические темы. Чехи, например, с одобрением отзывались о единстве политического руководства нашей страны с армией. При этом ссылались на снимки в советских газетах, на которых И.В.Сталин часто находился рядом с наркомом обороны К.Е.Ворошиловым. И, вздыхая, добавляли: «А вот у нас такого единства нет».

«И тут я вспомнил ещё одну историю. Во время одного из подъемов на аэростате, с которого велось наблюдение за корректировкой артиллерийского огня, подполковник-чех, поднимавшийся вместе со мной, печально сказал: «Вот оторвётся сейчас наш шар и понесёт его в Германию. Вас-то Советский Союз выручит, защитит, а мне – конец». Да, нелюбовь к немцам тогда у чехов была довольно сильной. И граничила подчас даже со страхом. Ведь под боком находилась фашистская Германия …».

Как всегда в подобных случаях, по возвращении в Москву Яковлев составил отчёт о результатах командировки. Отчёт, видимо, получился толковым, исходя из того, что вскоре Яковлев получил звание комбрига и летом 37-го был назначен на высокую должность начальника артиллерии Белорусского военного округа.

Про год 1938-й Г.Гудериан пишет, что он стал годом триумфа Гитлера, пребывающего в зените власти. В марте 38-го Германия практически беспрепятственно присоединила к себе Австрию (аншлюс Австрии). В этой операции Гудериан командовал 2-й танковой дивизией. По его инициативе танки были украшены флажками и зеленью.

«Украшение танков флажками и зеленью вполне оправдало себя. Население видело, что мы идём, имея мирные намерения, и повсюду радостно нас встречало. На дороге стояли старые солдаты-участники Первой мировой войны с боевыми орденами на груди и приветствовали нас. На каждой остановке жители украшали наши машины, а солдат снабжали продуктами. Повсюду можно было видеть рукопожатия, объятия, слёзы радости. Не было никаких конфликтов при осуществлении этого давно ожидаемого и не раз срывавшегося аншлюса. Дети одного народа, которые в течение многих десятилетий были разобщены из-за злополучной политики, ликовали, встретившись, наконец, друг с другом».

Реакция австрийских жителей вполне объяснима: они видели в Гитлере своего земляка-австрийца, занявшего в Германии небывало высокое положение путём одновременного совмещения важнейших государственных должностей. Настоящий фюрер! Об отрицательных моментах в связи с утратой суверенитета тогда никто не хотел думать.

С началом осени 1938 года обострилась обстановка в Судетской области, где компактно проживали 2,8 миллионов судетских немцев. Эти немецкоязычные граждане Чехословакии организовали волнения, беспорядки, вооружённые столкновения, требуя присоединения к Третьему рейху. Указанные акции вдохновлялись той лёгкостью, с которой Гитлер решал территориальные и национальные вопросы.

Президент Бенеш понимал, что в одиночку его страна не сможет противостоять такой мощной державе, как Германия. Поэтому он обратился к Сталину с просьбой ввести в Чехословакию воинские формирования Красной Армии с целью предотвращения нацистской агрессии. Сталин дал согласие, руководствуясь Договором о взаимной помощи между СССР и Чехословацкой республикой от 16 марта 1935 года. Кстати, президент Бенеш также руководствовался статьёй этого Договора, когда информировал Сталина об антигосударственном заговоре верхушки РККА. О том, что происходило далее, рассказывает в своей книге маршал А.М.Василевский:

«В сентябре 1938 года, когда над Чехословакией нависла опасность, а мы ещё не знали, что мюнхенское предательство сорвёт её оборону, и собирались оказать ей, вместе с Францией, как это предусматривалось договором, помощь, — штаб КОВО получил директиву наркома К.Е.Ворошилова привести в боеготовность Винницкую армейскую группу и вывести её к государственной границе.

На территории Каменец-Подольский и Винницкой областей пришли в движение 4-й кавалерийский, 25-й танковый и 17-й стрелковый корпуса, две отдельные танковые бригады, семь авиационных полков. Тем временем житомирская армейская группа (2-й кавалерийский, 15-й и 8-й стрелковые корпуса), завершив учения на территории Киевской, Черниговской и Житомирской областей, сосредоточились в районе Новоград-Волынского и Шепетовки. Оперативная группа штаба округа разместилась в Проскурове».

К этому времени Сталин принял решение оказать помощь Чехословакии без оглядки на Францию, которая уже продемонстрировала своим поведением в Рейнской области полное нежелание противостоять нацистской Германии.

Дело оставалось за малым: получить разрешение польского правительства пропустить соединения РККА через свою территорию к чехословацкой границе. Однако польское правительство такого разрешения не дало. Франция позицию Польши поддержала. Все приготовления советской стороны пошли прахом. Тем самым, политические деятели в Варшаве отбросили реальную возможность предотвратить Вторую мировую войну в Европе, исключить разгром Польши в 1939 году и поражение Франции в 1940 году.

Советский воинский контингент совместно с хорошо вооружённой и механизированной чехословацкой армией создали бы надёжный заслон против нацистской экспансии. Достаточно сказать, что численный состав чехословацкой армии превышал полмиллиона человек. Гитлер не решился бы выступить против такой мощной группировки советско-чехословацких войск.

Дальнейшее известно. 30 сентября 1938 года в Мюнхене главами правительств Германии, Великобритании, Франции и Италии было подписано соглашение, обязывающее Чехословакию не более, чем в десятидневный срок, передать Германии Судетскую область. 1-го октября германские войска вступили на территорию Судет. Сутки спустя, 2 октября польские войска заняли Тешинскую область Чехословакии, хотя здесь этнические поляки не составляли большинство. Президент Бенеш 5 октября подал в отставку и отправился в эмиграцию (до 1945 года), где не прекращал политическую деятельность за возрождение своей страны.

Присоединением Судетской области дело не закончилось. Гитлер и его дипломаты провернули многоходовую комбинацию, закончившуюся окончательны разделом Чехословакии. Предпосылки к этому были предварительно созданы: и в чешской, и в словацкой частях единой страны к власти пришли прогерманские силы. 14 марта 1939 года парламент автономной Словакии принял решение о выходе из состава Чехословакии и создании независимого государства – Словацкой республики. Это не помешало Германии оккупировать Словакию «для её защиты».

16 марта 1939 года на чешскоязычной территории бал создан германский протекторат Богемии и Моравии. Гитлер был доволен. В лице Словакии он обрёл верного союзника, а на территории протектората ему достались горы трофейного оружия и высокоразвитая военная промышленность.

Западные лидеры, подписавшие Мюнхенское соглашение, тоже были довольны исчезновением Чехословакии: не стало государства, суверенитет которого они гарантировали. Значит, никаких претензий к ним не должно быть. Более того, британское правительство передало Германии золотой запас Чехословакии на сумму 6 миллионов фунтов стерлингов, ранее помещённый в подвалы Английского банка на случай возможной нацистской оккупации.

Ещё раз обратим внимание на тот факт, что решительный отказ польского правительства пропустить наши войска через свою территорию к границам Чехословакии, позволил Германии прибрать к своим рукам вначале Судетскую область, а затем и чешскую часть единой страны. По существу, Польша во время чехословацкого кризиса сыграла роль верной союзницы нацистской Германии.

Что касается Советского Союза, то здесь картина иная. С польской стороны было заявлено о немедленном начале новой польско-советской войны, если СССР сделает попытку нарушить наземную границу или воздушное пространство Польши. В связи с этим интересно понять, где истоки польской ненависть к России, к русским. Почему польское государство по-прежнему является чемпионом по русофобии?

1.2. Польский вопрос

В исторической перспективе отношения между Россией и Польшей всегда были сложными и неоднозначными. Основные претензии поляков к России связаны с потерей польской государственности в 1795 году после Третьего раздела Речи Посполитой. Хотя в разделах польской территории кроме Российской империи принимали участие также Австрийская империя и Прусское королевство, однако именно Россию поляки назначили виновницей всех польских бед и несчастий. Давайте вспомним, как всё происходило на самом деле.

Начать, пожалуй, следует с Барской конфедерации. Последнее слово означает не союз территорий, а собрание представителей польской знати (шляхты) с целью сформулировать и отстаивать собственные требования, выдавая их за голос всего польского народа. Указанные собрания назывались по месту подписания акта конфедерации. Известны десятки различных конфедераций (Слуцкая, Радомская и т.п.).

Конфедерация, о которой пойдёт речь, была создана по призыву епископа Кракова в крепости Бар в Подолии 29 февраля 1768 года. Её участники объединились против осуществления позитивных реформ, проводимых королём Станиславом Понятовским под давлением чиновников Екатерины Второй.

Следует принять во внимание, что помимо католиков на территории Речи Посполитой проживали в немалом количестве так называемые диссиденты (иноверцы), то есть представители иных христианских конфессий: православные, греко-католики (униаты), протестанты. Православные и униаты составляли большинство населения на обширных территориях современных Белоруссии и Украины. О веротерпимости католическое большинство ничего слушать не желало. В Польском королевстве (Короне) православие и его последователи вообще были вне закона. В Литовском княжестве существовала всего одна православная епархия.

Императрице Екатерине докладывали об угнетённом положении православных христиан в Речи Посполитой. Имея репутацию справедливой государыни и статус защитницы православных, она не могла не вмешаться. Станислав Понятовский был обязан Екатерине своим избранием на королевскую должность. К тому же их связывали близкие личные отношения. В итоге, Сейм 1767 года постановил в значительной степени уравнять в правах римо-католиков и диссидентов при сохранении католицизма в качестве государственной религии. Кроме того, король Понятовский добился ограничения фактического всевластия магнатов – крупнейших землевладельцев, которые в своих владениях использовали собственное феодальное право и суд, игнорируя королевскую власть.

Вопреки решению Сейма и при активной поддержке католического епископата в 1768 году, состоялось выступление барских конфедератов. По существу это была реакция наиболее непримиримой части польской элиты на умеренные по сути реформы королевской власти. Барские магнаты не желали уступать ни малейшей части своих прежних прав и привилегий, и были готовы отстаивать свой особый статус вооружённым путём. Вместе с тем, в общественном мнении польского и западного сообществ доминирует представление о барских конфедератах, как о прогрессивной и патриотичной части польских граждан, бросивших вызов Российской империи.

На самом деле барские конфедераты отстаивали и защищали свои собственные интересы, прикрываясь патриотическими лозунгами. А желание представить их в образе патриотов-романтиков основывается на том факте, что в их рядах находился крупный землевладелец Михаил Казимир Огинский – личность творческая, наделённая талантами поэта и композитора. Лавров успешного полководца Огинский не снискал, так что, вполне возможно, ему следовало бы сосредоточиться на композиторской деятельности, чтобы появились новые шедевры типа «Полонеза Огинского».

Ввиду того, что барские мятежники выступили против королевской власти, Станислав Понятовский обратился к российской императрице с просьбой о военной помощи. В то время между Варшавой и Петербургом существовали доверительные отношения взаимной помощи и поддержки. По этой причине по приказу Екатерины Второй русские войска выступили на стороне польского короля, которого внутри страны уже защищали войска пророссийской конфедерации.

Одновременно на востоке польско-литовского государства вспыхнуло крестьянское восстание против той части шляхты, которая отвергала всякую веротерпимость. Что же в итоге получилось? А получился полный просчёт барских конфедератов, которые игнорировали интересы широких народных масс. Вместо ожидаемого всепольсого восстания на своей стороне, они увидели разрозненные очаги сопротивления своих сторонников. Разбить их – это дело непродолжительного времени. Теперь противники короля и России видели своё спасение в «плане Б», которой заключался в привлечении на свою сторону османской Турции.

Поскольку Османская империя частично имела общую границу с Польшей, то конфедераты решили: «Турция нам поможет». Для этого надо было простимулировать её на войну с Россией. Начались переговоры с турецкими руководителями, в которых на стороне мятежников активно выступала Франция. Последняя видела в предстоящей русско-турецкой войне возможность ослабления влияния и роли России в европейских делах. Исходя из этих соображений, Франция была готова оказывать барским конфедератам помощь, но без войны с Россией.

В ходе переговоров с французским участием конфедераты обязались за победу в русско-турецкой войне передать во владение Османской империи часть земель Речи Посполитой (конкретно – Волынь и Подолию). Кроме того, планировалось на оставшейся части страны учредить турецкий протекторат. Такие вот «патриоты–романтики» и борцы за польскую независимость!

Когда о результатах секретных переговоров стало известно странам – соседям Польши, то это вызвало огромное возмущение в Берлине, Вене и Петербурге. Оно и понятно: руководствуясь своими узкокорыстными интересами, барские конфедераты готовились предать европейское христианство, добровольно запустив на свою территорию мусульман.

Сговор конфедератов с Турцией вызвал особое неприятие и гнев в Пруссии. Благодаря протекторату, османы через территорию Польши выходили бы на балтийское побережье к границам Восточной Пруссии, а это создавало для неё серьёзную опасность. Дело в том, что в те времена Восточная Пруссия не имела сухопутного коридора с западной частью Пруссии, где находился Берлин. Это делало Восточную Пруссию уязвимой и слабо защищённой территорией, которую османы легко могли прибрать к своим рукам.

Возникают законные вопросы: Почему пассионарная часть польского общества была готова уступить часть своей территории туркам-османам, лишь бы не иметь дела с православной Россией? Из каких соображений для части поляков мусульмане оказались предпочтительнее, чем православные христиане?

Говорят, что всё дело в негативных воспоминаниях о прошлом, в « исторической обиде» поляков на Русское государство и его обитателей. Дескать, государство это всегда было препятствием к осуществлению польской мечты о величии и могуществе собственной державы.

Как известно, с началом 1600-х годов связывают возникновением в Русском государстве так называемого «Смутного времени». В его основе находилась потеря легитимной царской власти, пользующейся доверием большинства народа. Преодоление последствий Великой смуты влиятельные силы внутри страны (родовитые бояре) видели в переходе под власть польского короля. Вот оно – воплощение польской мечты: с включением Московского царства, или Московии, как страну называли поляки, в границы польского королевства, Речь Посполита становилась самым крупным европейским государством.

И поначалу всё шла хорошо. На территории Московского Кремля уже были расквартированы части польского гарнизона. С точки зрения поляков, россияне от всего этого тоже получали немалую выгоду, освобождаясь от варварства и приобщаясь к сокровищнице западных духовных ценностей. Однако, вскоре события стали развиваться не по плану. Народное ополчение Минина и Пожарского в 1612 году изгнало польских интервентов сначала из Москвы, а затем и за пределы Русского царства.

Поляки такого «вероломства» не ожидали и потому смертельно обиделись. Московитам хотели сделать, как лучше, а где благодарность?! Обидно, понимаешь. Крах польской мечты о создании своего обширного и могучего государства, благодаря стараниям польской элиты, не был забыт в памяти поколений. Русские ещё за всё ответят, когда придёт подходящее время.

Возвращаемся к событиям конца 1768 года, когда Турция объявила войну России. Активные боевые действия начались в январе 1769 года после необходимой мобилизационной подготовки. Имея Францию в качестве потенциального союзника, а также войска барских конфедератов внутри Польши, султан Мустафа Третий смело вступил в войну с Россией. На его стороне воевало ещё зависимое от Турции Крымское ханство.

Теперь ситуация в центральной Европе зависела от успехов или неудач русских полков в сражениях против турецких войск и формирований барских мятежников. Последние, чтобы отличаться от правительственных войск короля Станислава Понятовского, пошили себе головные уборы – фуражки с четырёхугольны верхом. Эти фуражки- конфедератки позднее вошли в моду.

Русские войска, пришедшие на помощь польскому королю, действовали эффективно, так что к началу 1772 года мятежные центры конфедератов были нейтрализованы. На русско-турецком фронте османы терпели одно поражение за другим. Хотя мир с Турцией был заключён только в 1774 году, однако уже в 1772 году для всех стало очевидно, что планам конфедератов, а также их турецким и французским союзникам не суждено будет сбыться.

Новая геополитическая обстановка потребовала новых решений и действий со стороны Пруссии, Австрии и России. Конкретно, встал вопрос об аннексии части земель Речи Посполитой. Особую настойчивость и заинтересованность в этом вопросе проявляла Пруссия. Почему эта страна так называется? Определение типа «Пруссия – это территория проживания пруссов» автора данной книги не удовлетворило.

Убедился, что относительно этимологии названия «Пруссия» в учёной среде нет единого мнения. Констатацию этого факта мы находим, в частности, в статье Вяч.Вс.Иванова «К происхождению этнонима пруссов…», опубликованной в Сборнике научных трудов РАН за 2014 год под названием «Балто-славянские исследования». Автор указанной статьи ищет истоки названия в глубокой древности, в языках народов, населявших Малую Азию в доантичные времена.

Что касается автора настоящей книги, то он обратил внимание на то, что на подробной карте Пруссии 1905 года обозначена речка Russ, впадающая в Куршский залив Балтийского моря. Из этого следует, что название территории дали славянские племена, заселившие когда-то берега этой реки, то есть местность, расположенную «по Русси». Такой подход прослеживается, например, в известном нам наименовании «Поволжье». После добавления окончания «я» название того приморского края получает своё первоначальное имя – Поруссия.

Читатели знают, что названия таких городов, как Москва или Воронеж заимствованы из названий соответствующих рек. Так уж складывалось в народной жизни, что вначале появлялись названия акваторий, а позднее эти имена переносились на названия крупных поселений, то есть территорий.

Пришедшие со стороны запада завоеватели изгнали славян из мест их проживания и изменили название территории, опустив одну букву в прежнем названии. Получилась Пруссия. Теперь в новом названии стало труднее обнаружить его славянское происхождение. К счастью, захватчики не имели возможности скорректировать карты Ватикана, на которых сохранилось прежнее латинское название – Borussia.

Чем отличаются названия Поруссия и Боруссия? Ответ очевиден: написанием и произношением начальной буквы, и отличия эти связаны с фонетическими особенностями того или иного языка. Известно, что латынь – это язык богослужений, в котором преобладают гласные и звонкие согласные звуки, поэтому замена глухого согласного звука на звонкий согласный представляется обоснованной. Таким образом, доказано, что Пруссия – это «мутация» названия Поруссия. Поиски «древних пруссов» можно прекратить.

Ранее мы отмечали, что Первый раздел Польши в наибольшей степени отвечал интересам Прусского королевства по причине того, что Восточная Пруссия не имела сухопутной связи с остальной территорией королевства. Прусские правители думали и рассуждали приблизительно так: если влиятельные польские деятели задумали передать часть польских земель мусульманам, то будет лучше и справедливее, если «избыточные» территории достанутся соседям-христианам.

Пожалуй, Россия меньше других была заинтересована в разделе Польши. Екатерину Вторую вполне устраивал статус-кво, поскольку при Станиславе Понятовском её держава и без территориальных приобретений контролировала всю Речь Посполитую. Тем не менее, 22 сентября 1772 года Конвенцию о разделе ратифицировали все три страны.

Пруссия становилась монолитным государством, получив то, что хотела: северо- западную часть Польши и прибалтийские земли. К Австрии отходили экономически развитые районы Польши, в частности, Галиция, включая город Львов. В состав России вощли некоторые восточные земли Речи Посполитой с городами Витебск, Полоцк и Мстислав.

Хотя де-факто Первый раздел Польши был произведён в 1772 году, для международного признания новых польских границ этого было недостаточно. Требовалось ратифицировать соответствующий документ потерпевшей стороной, то есть королём и парламентом (Сеймом). Преодолеть сопротивление поляков удалось лишь в сентябре 1773 года.

Эти и последующие события наглядно показали, что барские горе-патриоты, затеяв сделать собственную игру, в итоге проиграли всё, что можно, и запустили процесс, приведший в 1795 году к полной потере польско-литовской государственности. Другими словами, эгоистичная, преступно-безответственная политика польских магнатов и их союзников (в частности, католического епископата) – вот истинная причина польских несчастий.

Естественно, что польское общество болезненно переживало неудачи и потери. Лучшие умы страны осознавали необходимость реформ государственного устройства в духе прогрессивных тенденций современности, в духе Просвещения. Королевская власть также была не против умеренных реформ, которые не нарушали бы само её существование.

Идеи Просвещения стали активно оформляться под влиянием Французской буржуазной революции 1789 года. В повестку дня был поставлен вопрос создания Конституции Речи Посполитой. В отличие от Франции, речь не шла о полном устранении монархии. С учётом национальных особенностей планировалась замена её конституционной монархией с двухпалатным парламентом.

Сторонники конституции объединились, в основном, на платформе Патриотической партии, лидеры которой желали окончательного разрыва с Россией. В представлении этих продолжателей дела барских конфедератов, патриоты Польши – это ненавистники России по определению, носители осознанной или подсознательной «исторической обиды» за фиаско 1612 года.

Сторонники России тоже имелись, но в Четырёхлетнем Сейме (1788—1792 гг.) преобладали представители Патриотической партии, имеющие цель вредить России на законодательном уровне. Вместе с тем, верхушку названной партии подобно герою одной из песен В.Высоцкого мучили сомнения типа «а вдруг нам за это чего-нибудь будет». Решили подстраховаться: взяли в союзники Пруссию в надежде, что пруссаки нам помогут и защитят от мстительной России в случае чего.

Польско-прусский договор был подписан в марте 1790 года в Варшаве. Стороны обязывались помогать друг другу в случае военного конфликта с третьей стороной. Была ещё секретная часть договора, согласно которой Польша могла передать Пруссии в знак благодарности часть своей территории – Гданьск и Торунь. Как и в 1768 году, новое поколение борцов за польскую независимость было готово отдать иноземцам некоторые свои земли, чтобы только досадить нелюбимой России.

В целом можно констатировать, что потребность выдавать русофобию за патриотизм постепенно переместилась в самый фундамент польского национального сознания. А сознания такого рода, как известно, формируются и подпитываются национальными элитами (духовной и светской).

Пруссию в договоре от 1790 года интересовали только территории. Воевать с Россией прусский король не намеревался ни при каких раскладах внешних обстоятельств (себе дороже). Ещё не забылся негативный опыт войны с Россией во время царствования Елизаветы Петровны.

3 мая 1791 года была принята первая Конституция Речи Посполитой, согласно которой страна становилась конституционной монархией с элементами развитого парламентаризма. Конституция реально ограничивала права магнатов в пользу гражданского общества. Крестьяне остались, можно сказать, «при своих интересах», поскольку режим крепостного права был сохранён.

Во внешнеполитической сфере Конституция декларировала целостность и неделимость страны и делала невозможной реализацию тех положений польско-прусского договора, в которых речь шла о передаче Пруссии некоторых польских земель. С точки зрения интересов государства и общества всё было правильно, поскольку страна уже потеряла треть территории после Первого раздела.

Самой пострадавшей стороной в связи с конституционной реформой посчитали себя некоторые влиятельные магнаты, которые по разным причинам не участвовали в составлении текста конституции и не были согласны с её положениями. Люди эти позиционировали себя в качестве сторонников России и имели хорошие связи с императорским двором. Их прошение к «матушке-императрице» вмешаться в польские дела и прекратить беспредел было с пониманием встречено Екатериной Второй.

Однако ничего конкретного в 1791 году предпринять было невозможно, так как все ресурсы страны были привлечены для ведения Второй русско-турецкой войны (1787—1791 гг.). Войну инициировала Турция, которая хотела вернуть ранее утраченные земли, включая Крым, присоединённый к России в 1783 году. Турция планировала свой военный успех в расчете на поддержку Британии и Франции. Османы, однако, не могли учесть того, что Россия сможет привлечь на свою сторону Австрию. В итоге, им пришлось воевать против двух крупнейших европейских империй.

В конце 1791 года Османская империя признала своё поражение, и 29 декабря в Яссах султан Селам Третий (сын Мустафы Третьего) подписал мирный договор. Теперь императрица Екатерина Вторая могла обратить свой взор в сторону беспокойной Польши.

Для консолидации пророссийских сил 14 мая 1792 года в местечке Торговице (под Уманью) была создана конфедерация противников конституции, костяк которой составили влиятельные магнаты. Торговицкую конфедерацию поддерживала в немалом количестве и обедневшая, безземельная шляхта, сплотившаяся под лозунгом защиты «вольностей шляхетских». У этой категории польского населения конституция отняла право гордиться (или кичиться) своим дворянским происхождением, поскольку их по существу приравняли к лавочникам, ремесленникам и прочим горожанам. Кроме того, малоимущим панам обещали хорошее вознаграждение и должности в новой системе власти после победы конфедератов.

Участники Торговецкой конфедерации обратились к России с просьбой восстановить свободу и порядок в Речи Посполитой, или, другими словами, вернуть страну к тому состоянию, которое предшествовало реформам Четырёхлетнего сейма, включая принятие майской конституции 1791 года. Просьба была услышана, и 18 марта 1792 года русские войска в нескольких местах перешли границу Речи Посполитой.

Станислав Понятовский обратился к прусским союзникам с письмом, в котором слёзно просил их срочно вмешаться и защитить его страну от русской агрессии согласно договору от1790 года. Прусский король ответил в том духе, что поляки сами сделали этот договор недействительным, включив в конституцию статью о неделимости собственной территории и невозможности передачи части территории другим государствам.

Продвижение русских войск и стычки с королевскими войсками осуществлялись на территориях, заселённых преимущественно украинцами и белорусами. Благодаря симпатии этого населения к русским, наступающие русские войска имели преимущество в разведке. Местные жители информировали русское командование о позициях и численности польско-литовских войск.

Король Станислав Понятовский вполне реалистично оценивал потенциал русских войск как с точки зрения их численного превосходства, так и с точки зрения их боевого опыта. Исходя из этого, тактика его войск носила отступательных характер. Крупные сражения избегались. Только в случае угрозы окружения королевским полкам предписывалось вступать в боестолкновения с русскими отрядами.

Участники Торговецкой конфедерации также не теряли время даром. По мере продвижения русских войск, в противовес королевским органам власти создавались провинциальные конфедерации в качестве новых органов управления. Одновременно шёл набор в новую польскую армию под командованием конфедератов.

Попытки королевских войск организовать крепкую оборону исторических польских (коронных) земель за рекой Буг успехов также не принесли. В итоге, Станислав Понятовский в июле 1792 года уведомил русскую сторону о своём решении прекратить сопротивление и присоединиться к Торговецкой конфедерации. 5-го августа того же года русские войска вступили в Варшаву.

Наконец настало и для Пруссии время перейти к активным действиям: по приказу короля его войска без боя перешли западную границу Польши и заняли часть польской территории, которую им обещали отдать по договору 1790 года. Аргументация: Пруссия защищает эту территорию от русских, которые теперь сюда не войдут.

Протесты поляков относительно несанкционированного ввода прусских войск на польскую территорию Берлин игнорировал. Пруссаки доказали, что они – люди серьёзные и прямолинейные. Им нельзя сначала что-то пообещать, а потом взять и передумать. Другими словами, занятые ими польские территории они уже считали своими, и возвращать их не собирались ни в каком случае.

Такое поведение прусских союзников России поставило перед Екатериной Второй сложные проблемы. Польский поход двух российских армий не преследовал захватнических целей, так как недостатка в территориях Россия не испытывала. Однако Пруссия настаивала на новом разделе Речи Посполитой. Хотя Австрия не участвовала в последних польских событиях из-за противостояния с Францией, тем не менее она идею Второго раздела Польши поддерживала.

Русская императрица понимала, что из-за нового раздела немалое число её польских сторонников перейдёт в стан ненавистников России, но иного выхода не было. За польский поход страна заплатила сотнями убитых и тысячами раненых солдат, а бонус за русские победы доставался одной Пруссии. Российское общественное мнение не могло такого допустить. Кроме того, следовало принять во внимание желание населения восточных польских земель жить в православной России.

По условиям Второго раздела Польши, Пруссия получила экономически развитые районы коронной Польши с городами Познань, Торунь и Гданьск. Это увеличило её территорию на 57 тысяч квадратных километров с населением 1,1 млн человек.

Россия приросла Минской, Подольской и Волынской губерниями. На долю России выпала также грязная и неблагодарная работа по принуждению польских политических деятелей к признанию раздела их страны. Таковы были условия международного признания новых польских границ.

«Непотопляемый» король Станислав Понятовский выступил на стороне России. Летом 1793 года он стал главой пророссийской Гродненской конфедерации, которая утвердила новые границы страны. Теперь король стал отстранять от власти в центре и на местах тех участников и сторонников Торговецкой конфедерации, которые выступили против раздела Польши.

В своём значительном большинстве поляки были возмущены новым разделом страны. Короля они называли предателем польских интересов. Некоторые польские военачальники отказывались признавать короля верховным главнокомандующим и передавать свои войска в его подчинение.

Недовольная шляхта стекалась в республиканскую Францию, в Париж. Здесь находился штаб сопротивления, отсюда в польские города тянулись нити заговора, ставившего своей целью широкое народное восстание. Его вождем, по мысли руководителей заговора, должен стать генерал Тадеуш Костюшко (Косцюшко) – успешный командир дивизии, воевавшей с русскими.

Костюшко хорошо знали во Франции, но больше всего – за океаном. Здесь, начиная с 1776 года, он в чине полковника Континентальной армии принимал деятельное участие в войне за независимость США. В качестве военного инженера Костюшко занимался проектированием и руководил строительством фортификационных сооружений, за что получил американское гражданство. Вернулся на родину в 1784 году в звании бригадного генерала. С такой биографией лучшей кандидатуры на роль военного руководителя восстания, чем Тадеуш Костюшко, трудно было предложить.

Началом восстания принято считать 24 марта 1794 года, когда восставшие под водительством Костюшко одержали победу над немногочисленным отрядом генерала Тормасова. Известие это воодушевило жителей Варшавы, которые захватили арсенал и стали истреблять русских солдат столичного региона, а также тех соотечественников, которые симпатизировали России.

Политические лидеры восстания произвели генерал-лейтенанта Костюшко в генералиссимусы и наделили его полномочиями верховного правителя страны. Король Станислав Понятовский формально оставался при власти, но его уже никто не принимал в расчёт, несмотря на его торжественное обещание быть вместе с восставшим народом.

Пруссия боялась потерять те польские территории, которые отошли к ней после Второго раздела Польши, поэтому её войска сражались совместно с теми отрядами русской армии, которые были расквартированы в Польше. На тот момент времени пруссаки были в численном большинстве, поэтому именно они захватили в середине июня 1794 года Краков – духовную столицу Польши.

Войскам Пруссии оставалось теперь взять столицу страны Варшаву, чтобы претендовать на ту роль в разделе Польши, которую руководители Пруссии себе отвели. Но здесь их ожидало разочарование: защитники Варшавы хорошо укрепились, и сломить их не удалось. В итоге, пруссаки сняли осаду Варшавы, и отошли на другие позиции.

Известный русский историк С.М.Соловьёв пишет: «Судьба Польши решилась русским оружием: для этого императрица отправила Суворова, хотя звание главнокомандующего носил Румянцев-Задунайский. Суворов поразил корпус генерала Сераковского при монастыре Крупчице, потом добил его в окрестностях Бреста».

После взятия Бреста открывалась дорога на Варшаву, по которой поспешно отступали остатки польских войск. Русские отряды их преследовали, и в 50 км от Варшавы в сражении под Мацеёвице 29 сентября 1794 года поляки потерпели сокрушительное поражение, в котором Костюшко был тяжело ранен и попал в плен. После того, как русские лекари стабилизировали его состояние, Костюшко был переправлен в Петербург.

Неудачи польских войск и пленение Костюшко в значительной степени подорвали боевой дух восставших. Хотя защитники Варшавы приняли решение продолжать сопротивление, но разгром польских укреплений под Прагой (это — пригород Варшавы) показал, что защитить столицу в случае штурма невозможно. В этих условиях магистрат Варшавы принял решение прекратить сопротивление и подписать акт о капитуляции. 26 октября 1794 года Суворов с войсками вступил в город.

Польское правительство перестало функционировать, а король Понятовский отрёкся от престола, когда понял, что не в силах воспрепятствовать решению победителей о полном разделе Речи Посполитой. С точки зрения руководителей Австрии, Пруссии и России польско-литовское государство проявило себя в качестве перманентного источника смуты и нестабильности, заговоров и интриг до такой степени, что потеряло право на существование. И виной тому недальновидная, высокомерная и русофобская полтика польской элиты.

О новых границах своих территорий после исчезновения Речи Посполитой победившие государства договорились 24 октября 1795 года. К Российской империи отошли земли Великого княжества Литовского, на которых были образованы Курляндская, Вильненская и Гродненская губернии.

Австрия и Пруссия в больших спорах делили земли коронной Польши. Екатерина Вторая была на стороне Австрии и лоббировала её интересы, стремясь ограничить притязании Пруссии. Возможно, русская императрица считала Австрию более надёжным союзником в отличие от Пруссии, которая сблизилась с Британией – извечной соперницей России в геополитическом противостоянии.

В итоге, Пруссия получила Варшавское воеводство и другие земли общей площадью 55 тысяч квадратных километров. В состав Австрии вошли Краковское и Люблянское воеводства. Общая площадь австрийских приобретений составила 47 тысяч квадратных километров.

Воевода и композитор Михаил Огинский в конце 1795 года вернулся из эмиграции и принёс присягу на верность российской короне. В 1796 году император Павел прекратил следственные действия против Тадеуша Костюшко и даже пригласил его на военную службу. Тот отказался и в декабре того же года уехал в США. В Европу он вернётся через два года.

Во время пребывания в Европе Костюшко стал свидетелем того, как в польском обществе стал формироваться и чрезмерно возрастать культ Наполеона Бонапарта. С ним стали связывать идею возрождения независимой Польши. Генерал Г.Домбровский принялся создавать вооружённые формирования (польские легионы), состоящие на службе у Наполеона.

Костюшко был удивлён беспринципностью общественного сознания. Вначале поляки были увлечены идеями республиканской Франции, идеями демократии. Однако, когда в 1804 году Наполеон провозгласил себя императором, то переход Франции от демократии к монархии (автократии) почему-то никого не насторожил. Поклонение поляков личности Наполеона продолжалось с неослабевающей силой.

Между тем, Костюшко ясно осознавал, что Наполеон занят построением собственной великой империи, претендующей на европейское господство, и поляки нужны ему в качестве инструмента для достижения поставленной цели. Впрочем, на опасения и предостережения Костюшко никто не обращал внимание. Его фигура отошла на второй план, а кумирами поляков стали Наполеон и генерал Домбровский.

Активное участие польских легионов в захватнических походах Наполеона не привели к вожделенной польской независимости. После поражения Австрии и Пруссии Наполеон допустил образования в 1807 году протектората – Великого герцогства Варшавского на землях ранее отошедших к Прусскому королевству и Австрийской империи после Второго и Третьего разделов Речи Посполитой.

В 1812 году поляки в фуражках-конфедератках в составе наполеоновской армии отправились покорять Россию. Тешили себя надеждой поквитаться с Московией и сделать Польшу великой. По имеющимся сведениям в армии Наполеона находилась не менее 120 тысяч поляков.

Результат вторжения европейских орд в Россию известен: к концу декабря 1812 года почти вся наполеоновская армия была либо частично уничтожена, либо частично пленена. После освобождения всей российской территории начался Заграничный поход русской армии 1813-1814 гг., закончившийся 31 марта 1814 года, когда император Александр Первый во главе своих войск вступил в Париж.

В соответствии с решениями Венского конгресса 1814-1815 гг. значительная часть созданного Наполеоном Герцогства Варшавского вошла в состав Российской империи на правах автономии под названием Царство Польское. Краков получил статус вольного города и право самоуправления.

Живущий во Франции Тадеуш Костюшко с удовлетворением воспринял известие о поражении Наполеона и его отстранении от власти. Александр Первый встретился с Костюшко и убеждал его вернуться к государственной деятельности, но тот отказался. Надо отдать должное Костюшко, как последовательному республиканцу и демократу, противнику всяческой тирании, независимо от её национальной принадлежности. Умер Тадеуш Костюшко в 1817 году в Швейцарии.

Новый этап польской истории совпал по времени с окончанием Первой мировой войны. Несколько раньше, 29 августа 1919 года Совнарком РСФСР издал декрет об отказе от договоров с Австрией и Пруссией относительно разделов Польши. Тем самым, польскому народу было предоставлено право самостоятельно решать свою судьбу на основе принципа самоопределения наций. С марта 1915 года территория Царства Польского находилась под оккупацией немецких и австро-венгерских войск.

11 ноября 1918 года было подписано Компьенское перемирие – соглашение о прекращении военных действий, которое зафиксировало поражение Германии и её союзников. В Польше этот день отмечается, как День независимой Польши – день возрождения Речи Посполитой. Главой государства стал Юзеф Пилсудский – военный деятель, сформировавший в 1914 году в Галиции польские легионы и воевавший на стороне Австро-Венгрии против русских войск. Страны Антанты одобрили кандидатуру Пилсудского, руководствуясь принципом: враги России – наши друзья.

В январе 1919 началась советско-польская война. Хорошо оснащённые польские войска приступили к захвату восточных земель. 19 апреля город Вильно (Вильнюс) заняли войска Пилсудского. Последний пытался убедить литовскую элиту вернуться в состав Речи Посполитой, но успеха не имел. Литовцы мечтали о своём собственном государстве, которое и было провозглашено летом 1919 года. Тем не менее, поляки Вильнюс не вернули. Функцию столицы стал исполнять Каунас.

В том же году польские войска проводили наступление в Белоруссии. Части Западного фронта Красной Армии по причине своей слабости помешать наступлению не смогли. Города Молодечно, Слуцк, Бобруйск перешли под контроль поляков. Та же участь 9 августа постигла Минск.

С окончанием зимы в марте 1920 года польское наступление в Белоруссии продолжилось. Были захвачены города Мозырь и Калинковичи. В конце апреля 20- го командующим войсками Западного фронта стал М.Тухачевский, после чего ситуация стала выравниваться в лучшую сторону. На первом этапе удалось стабилизировать фронт.

Одновременно с военными операциями в Белоруссии польские войска с 25 апреля широким фронтом атаковали части РККА на Украине. 7 мая пал Киев, и был захвачен плацдарм на левом (восточном) берегу Днепра. Снять возникшие угрозы было поручено Юго-Западному фронту (комфронта А.Егоров, член Военного совета И.Сталин).

В конце мая 1920 года войска ЮЗФ начали Киевскую наступательную операцию. Киев был освобождён 10 июня. Во многом это произошло благодаря успешным действиям 1-й конной армии С.Будённого, которая была переброшена с Кавказа на ЮЗФ. В ходе дальнейшего наступления войска ЮЗФ вышли к польским городам Люблин и Львов. Последний взять не удалось, и в августе 20-го наступление прекратилось. Сталин был отозван в Москву. Его позиция против ввода наших войск на польские земли в ЦК была известна.

Войска Тухачевского на Западном фронте успешно очищали Белоруссию от польского военного присутствия. С 4 июля 1920 года, когда началось наступление войск ЗФ, были освобождены от неприятельских войск в частности, Минск (11 июля) и Брест (1 августа). От Бреста начинался прямой путь на Варшаву – столицу Польской республики.

У военно-политического руководства в Москве после некоторых сомнений возобладало намерение перейти польскую границу, взять Варшаву, после чего передать власть
польскому пролетариату. В случае благоприятного исхода Польша станет советской, социалистической республикой.

Однако в таком польском проекте заключалась огромная политическая ошибка. В своём подавляющем большинстве поляки были рады вновь обретённой независимости, и меньше всего желали, чтобы Россия, как в прежние времена, определяла их судьбу. Идеи мировой классовой революции и международной солидарности трудящихся были им глубоко чужды.

Неправильная политическая оценка текущего момента привела к трагическому поражению войск, перешедших польскую границу. Войско Польское на своей территории действовало более уверенно, чем где либо. Войска Тухачевского, штурмовавшие Варшаву, были разбиты, тысячи красноармейцев попали в плен и из них мало кто выжил. Поляки организовали контрнаступление и снова заняли Минск и Молодечно.

Рижский мирный договор от 18 мая 1921 года фактически зафиксировал победу Польши в советско-польской войне 1919-1921 гг. Проигравшая сторона теряла обширные территории в Западной Украине и в Западной Белоруссии. Дополнительно налагались обязательства выплатить значительные репарации золотом.

Горькие уроки польской компании привели В.И.Ленина к пониманию того, насколько сильна у любого народа тяга к созданию собственного национального очага. Тяга к самоопределению и независимости оказалась сильнее всяких глобалистских лозунгов типа «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Для Ленина стал практически важным и актуальным вопрос: Какие формы национально-территоривльных образований следует использовать при построении нового государства на развалинах Российской империи?

В ЦК партии обсуждались различные варианты. Посчитали заведомо провальным и сразу отбросили тезис белогвардейцев о создании единой и неделимой России. Не получится в новую эпоху повторно загнать народы в старые «имперские стойла». В рядах Красной Армии сражались с «белыми» многочисленные представители национальных меньшинств. В их среде возврат к административно-территориальному делению страны решительно отвергался. Речь шли исключительно о возможных формах национального самоопределения. Игнорировать их чаяния было невозможно.

Среди большевистских руководителей вполне приемлемым считалось решение национального вопроса путём включения в РСФСР на правах автономий различных национальных образований. Были сделаны практические шаги в этом направлении. Например, 1-го января 1919 года в Смоленске было объявлено о создании Советской Социалистической республики Беларусь в составе РСФСР.

С тех пор прошло совсем немного времени, чтобы В.И.Ленин пришёл к выводу о том, что автономия может быть привлекательной только для относительно немногочисленных народов и народностей. Для крупных этносов требуется нечто иное, то, без чего крупную мировую державу не построишь. Все проблемы решает добровольный союз равноправных советских социалистических республик (государств).

Каждая союзная республика должна иметь свой парламент и своё правительство. Не должны быть забыты и такие отличительные атрибуты государственности, как язык, герб, флаг, гимн. Если всего этого не сделать, то многочисленные этносы будут с завистью смотреть на соседние страны, имеющие развитые формы национальной государственности. В итоге, создаваемый союз станет нестабильным и недолговечным.

Воплощением ленинской мечты о справедливом государстве трудящихся стало образование 30 декабря 1922 года Союза Советских Социалистических республик. Учредителями Советского Союза выступили: Российская СФСР, Украинская ССР, Белорусская ССР, Закавказская СФСР.

При жизни Сталина количество союзных республик, входящих в состав СССР, существенно увеличилось. При этом между соседями никогда не возникали разногласия по поводу границ. Причина дружбы народов заключалась в том, что в СССР земля, её недра, фабрики и заводы являлись государственной (общенародной) собственностью.

Ситуация резко изменилась после распада СССР и перехода бывших союзных республик на рельсы рыночной экономики. Между соседями начались кровавые разборки относительно границ, ибо земля, её недра и прочие ресурсы превратились в капитал. Подтвердилась, забытая было истина: капитализм – это война, война за ресурсы.

Возвращаясь к основной теме данной главы, ещё раз констатируем, что в результате краха проекта социалистической Польши, родился и воплотился в жизнь проект построения на просторах евразийского континента мощного государственного образования – Союза ССР. Значит, жертвы не были принесены напрасно: потеряли в одном, но выиграли в другом, более значимом.

В самой Польше царило воодушевление по случаю победы над Россией. Жаль только, что не дали дойти до Москвы. В этом случае согласно другому мирному договору Минск и Киев достались бы нам. Впрочем, для только что возрождённого государства и достигнутый успех дорого стоит. Более крупные победы – впереди. Главное заключается в том, что поляки всему миру показали, что Россия уже не та, что была раньше, что большевистскую Россию можно и нужно побеждать.

С приходом Гитлера к власти в Германии польские надежды на более крупные территориальные приобретения только возросли. Два диктатора (Гитлер и Пилсудский) быстро поладили друг с другом. Уже в январе 1934 года Польша и Германия заключили Пакт о ненападении сроком на десять лет.

Польские руководители были горды тем, что оказали Гитлеру большую услугу в процессе раздела Чехословакии, запретив соединениям Красной Армии проход через свою территорию к чехословацкой границе. Теперь они были готовы на большее: не только пропустить войска Вермахта через свою территорию к границам СССР, но и участвовать вместе с Третьим рейхом в походе на Восток. Для Польши – это реальный шанс значительно прирастить свою территорию за счёт советских земель.

Что касается Гитлера, то Польша не была ему нужна ни в качестве государства-союзника, ни в каком-либо другом качестве. Делиться своими завоеваниями с поляками фюрер немецкой нации не планировал. Более того, через пять дней после образования протектората Богемии и Моравии, то есть 21 марта 1939 года, правительство Польши получило германский ультиматум с требованием незамедлительно передать Третьему рейху вольный город Данциг и приморскую территорию, известную во всём мире под названием «Данцигский коридор».

Дело в том, что когда Гитлер увидел, сколько прекрасного чешского вооружения и техники досталось Германии в качестве трофеев, он решил не откладывать в долгий ящик решение «польского вопроса». Такого вероломства от Гитлера польские власти не ожидали. Первой их мыслью была: А нас- то за што?!

Суть «польского вопроса» заключалась в том, что по условиям Версальского мирного договора Польше «подарили» выход к Балтийскому морю. С этой целью крупный порт Данциг с прилегающей территорией, населённой преимущественно немцами, получил статус вольного города – протектората Лиги наций. Дополнительно Польше передали приморскую территорию, на которой было образовано Поморское воеводство. Последнее и получило наименование Данцигского (Польского) коридора.

Понятно, что Польше сделали большое одолжение, но, с другой стороны, Германия потеряла обустроенные земли, которые более сотни лет считала своими. Хуже всего то, что Восточная Пруссия с административным центром в Кёнигсберге, стала анклавом, потерявшим сухопутную связь с остальной Германией.

Удовлетворить германский ультиматум польские руководители не могли по экономическим причинам, поскольку к тому времени рядом с Данцигом Польша построила на Балтике свой порт под названием Гдыня. Отдать немцам приморский район означало прекращение функционирования этого порта с большими убытками для торговли. Оставалось уповать на дружественную поддержку Великобритании и Франции, которые в качестве гарантов Версальского мирного договора сумеют отбить германские притязания на целостность Польши. Так думали поляки.

Не дождавшись от Польши положительного ответа на свой ультиматум, Гитлер решил действовать. В 4-й главе под названием «Начало катастрофы» Г.Гудериан оставил такую запись о событиях 1939 года:

«28 апреля Гитлер заявил о расторжении англо-германского морского соглашения и польско–германского договора о ненападении … Гитлер и его министр иностранных дел Риббентроп были склонны считать, что западные державы не решатся начать войну против Германии, и потому у них развязаны руки для осуществления своих целей в Восточной Европе».

С указанного момента времени Главное командование сухопутных войск рейха приступило к разработке планов разгрома польских вооружённых сил с последующей оккупацией польской территории. В это же время соединения Вермахта приступили к учениям, приближенным к боевым. Все эти мероприятия опровергают западные утверждения о том, что Гитлер принял решение о нападении на Польшу сразу после подписания Пакта Молотова-Риббентропа.

Удивляет поразительная недальновидность (или слепота) польских руководителей, На их глазах Гитлер методично и последовательно возвращал территории, которые Германия потеряла по условиям Версальского мирного договора. Непонятно, почему они решили, что Гитлер проявит милость и сделает исключение для Польши. На самом деле, он вряд ли мог согласиться с утратой Силезии и географически изолированным положением Восточной Пруссии.

1.3. Советско-германское соглашение

Европа неуклонно приближалась к новой мировой войне. Видели эту тенденцию и в западных странах, однако Советский Союз почему-то всегда оказывался в одиночестве, когда в Лиге Наций выдвигал предложения о коллективной безопасности государств, с целью противодействия германской экспансии. Трудно было найти взаимопонимание с теми, кто полагал, что для западной цивилизации нацистская угроза представляет меньшую опасность, чем угроза большевистская.

В принципе, руководители Великобритании и Франции были не против некоторых форм сотрудничества с Советским Союзом. Например, они очень желали, чтобы наша страна сделала заявление о своей готовности оказать помощь соседнему государству в случае агрессии против него. На практике это означало заранее объявить свою страну врагом Германии ради спасения русофобской Польши.

Руководители СССР понимали, что необходимы срочные неординарные меры в интересах безопасности страны. Для начала ориентированного на Британию и США наркома иностранных дел М.М.Литвинова сменил В.М.Молотов, который сказал: «Англичане и французы требуют от нас односторонней и даровой помощи, не берясь оказывать нам эквивалентную помощь».

23 августа 1939 года неожиданно для всего мира в Москве был подписан Договор (Пакт) о ненападении между Германией и Советским Союзом. Западные лидеры были в шоке. Такого дипломатического хода никто из них не ожидал. Считалось, что по идеологическим соображениям союз таких государств невозможен. Исходя из этих соображений, переговоры между Москвой, с одной стороны, и Парижем вкупе с Лондоном, с другой стороны, умышленно затягивались.

Сами стороны, подписавшие Договор, надеялись с его помощью решить свои ближайшие задачи. В долговечность соглашения никто не верил. В чём заключался интерес Гитлера в таком соглашении? Думается, он опасался того, что СССР и Франция смогут договориться о совместных действиях, и тогда Германии, как и в Первую мировую войну, придётся вести боевые действия на двух противоположных фронтах. Такого развития событий фюрер очень не желал.

Что касается руководителей СССР, то они владели информацией о том, в ближайшее время военно-политический союз с Фракцией состояться не может. В то же время Германия экономически сильнее и лучше подготовлена к войне. Раз Гитлер смог преодолеть свою антикоммунистическую одержимость и первым предложил заключить Договор о ненападении, то неразумно с точки зрения национальных интересов отвергать возможность продления мирного времени.

Мирную передышку следует использовать не для самоуспокоения, а для мобилизации всех сил и резервов с целью преодоления существующего опасного отставания в вооружении и военной технике. Кроме того, страна была очень заинтересована в советско-германском торговом соглашении, о подписании которого было объявлено 21 августа 39-го.

Приходится поражаться тому, как много успели сделать в СССР за один год и девять месяцев без большой войны. Вот некоторые примеры. Авиационная промышленность наладила выпуск трёх более совершенных моделей истребителей. Более удачным можно считать Як-1. Хотя по огневой мощи истребитель Яковлева уступал Ме-109, но по маневренности он превосходил «мессершмидт».

В июне 1940 года был запущен в серийное производство фронтовой бомбардировщик Пе-2. Танки КВ и Т-34 стали поступать в войска накануне ВОВ. В марте 41-го с конвейера Воронежского авиазавода сошли первые штурмовики Ил-2. После испытаний приняли на вооружение боевую машину, названную почему-то гвардейским миномётом. На самом деле, это была первая в мире реактивная система залпового огня, получившая в войсках название «Катюша». Более подробный анализ того, что дал нашей стране кратковременный союз с гитлеровской Германией, содержится в монографии А.А.Галина «Ответный сталинский удар».

1-го сентября 1939 года германские войска с трёх сторон ударили по Польше. Польские власти не теряли надежду на то, что Британия и Франция немедленно вступят в войну на стороне Польши, как обещали правительства этих государств. В реальности польские вооружённые силы остались один на один с очень сильным противником.

19-й армейский корпус Гудериана наступал в районе Польского коридора. Командование Вермахта приняло такое решение с учётом того, что это были его родные места. Как пишет Гудериан, 4 сентября польские войска после неудачного сопротивления были окружены и сдались в плен. Гудериану была поставлена новая задача: повернуть войска корпуса к восточным границам Польши, на Брест.

6 сентября немцы заняли Краков. В тот же день польское правительство покинуло Варшаву и после некоторых перемещений обосновалось в Румынии, где оно было интернировано. Туда же прибыл верховный главнокомандующий польскими вооружёнными силами Э.Рыдз-Смиглы.

Утром 17 сентября польскому послу в Москве была вручена нота с уведомлением о том, что Советский Союз начинает военную операцию по освобождению западных белорусских и украинских земель, ранее захваченных Польшей. Война Польше не объявлялась. Советское правительство давало понять, что оно не покушается на государственность польского народа, но твёрдо намерено взять своё.

Активный участник Польского похода А.И.Ерёменко в то время командовал 6-м казачьим кавалерийским корпусом. Это было элитное соединение РККА, составленное из дивизий бывшей Первой конной армии С.М.Будённого. Ерёменко вспоминает:

«В освободительном походе в Западную Белоруссию принимал участие и 6-й казачий кавалерийский корпус. За двое суток до перехода границы, командующий Белорусским особым военным округом командарм 2-го ранга М.П.Ковалёв созвал совещание высшего комсостава и сообщил, что в связи с продвижением немецких войск в глубь Польши, Советское правительство решило взять под защиту жизнь и имущество граждан Западной Белоруссии и Западной Украины, ввести свои войска на их территорию и, тем самым, исправить историческую несправедливость».

«Речь шла о защите местного населения от жандармов и всадников, об охране имущества всех польских и белорусских граждан, о доброжелательном отношении к польским военнослужащим и государственным служащим, если они не оказывали вооружённого сопротивления нашим войскам. Совершенно исключались авиабомбардировки городов и других населённых пунктов, также как и артиллерийский обстрел военных позиций».

«Дело шло к тому, что вскоре должны были где-то встретиться две армии: освободительная Красная Армия и разбойничий немецко-фашистский вермахт. Это произошло в Белостоке. К этому времени гитлеровцы уже вошли в город. Мы же предложили им оставить его. Они согласились, но поставили условие, чтобы в Белосток первоначально прибыла команда советских войск в составе не более 120 человек, а остальные наши части вступили бы туда после ухода немецких войск».

«Когда наши казаки прибыли в город, получилось то, что гитлеровцы больше всего опасались и чего пытались избежать. Колонна остановилась на площади напротив здания воеводства, где размещался немецкий штаб. Слух о вступлении советских войск быстро облетел город. Только что казавшиеся безлюдными и мёртвыми улицы сразу наполнились народом, его потоки направлялись к центру. Наших товарищей окружили тысячи граждан. Они горячо приветствовали их. Обнимали, как родных, и дарили цветы.

Немецкое командование наблюдало эту картину с нескрываемым раздражением. Контраст встречи вермахта и нашей армии с населением не только Белостока, но и других городов и сёл, свидетельствовал о бездонной пропасти, которая разделяла две армии, представлявшие два различных государства, два мира».

15 сентября 1939 года войска армейского корпуса Г.Гудериана окружили город Брест. Гарнизон Брестской цитадели сопротивлялся два дня, и 17 сентября всё было кончено. В этот же день Гудериан получил известие о том, что советские войска перешли польскую границу. Гудериан продолжает:

«В качестве вестника приближения русских прибыл молодой русский офицер на бронеавтомобиле, сообщивший нам о подходе их танковой бригады. Затем мы получили известие о демаркационной линии, установленной министерством иностранных дел, которая проходила по Бугу, оставляя за русскими крепость Брест. Такое решение министерства мы считали невыгодным.

Затем было установлено, что район восточнее демаркационной линии должен быть оставлен нами к 22 сентября. Этот срок был настолько коротким, что мы даже не могли эвакуировать наших раненых и подобрать повреждённые танки. По-видимому, к переговорам об установлении демаркационной линии и о прекращении военных действий не был привлечён ни один военный».

«В день передачи Бреста русским в город прибыл комбриг Кривошеин, танкист, владевший французским языком; поэтому я смог легко с ним объясниться. Все вопросы, оставшиеся неразрешёнными в положениях министерства иностранных дел, были удовлетворительно для обеих сторон разрешены непосредственно с русскими. Мы смогли забрать всё, кроме захваченных у поляков запасов, которые оставались русским, поскольку их невозможно было эвакуировать за столь короткое время. Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией с обменом флагами в присутствии комбрига Кривошеина».

При освобождении территории Западной Украины имели место более серьёзные конфликты с немцами. Об одном таком случае повествует в своей книге воспоминаний Александр Васильевич Егоров – активный участник тех событий. Вот его рассказ:

«Тогда, утром 17 сентября, 24-я танковая бригада полковника Фотченкова, в состав которой входил танковый разведывательный батальон под моим началом, вместе с другими частями Киевского особого военного округа перешла границу на тернопольском направлении. Батальон действовал в передовом отряде. К вечеру того же дня мы достигли Тернополя, а в ночь на 19 сентября вступили во Львов. Население встретило Красную Армию с ликованием. Настроение у нас было приподнятое: ведь мы выполняли справедливую освободительную миссию.

Наш передовой отряд продолжал быстро продвигаться к демаркационной линии. Неожиданно мы увидели мчавшиеся в сторону Львова немецкие танки, пехоту и артиллерию. Это насторожило. Ведь демаркационная линия, установленная заранее, проходила значительно западнее. Не могли немцы не знать и того, что армия генерала Лангера, оборонявшая Львов с запада, сложила оружие. И всё же немцы явно спешили в город, надеясь, видимо, опередить наши основные силы.

Что делать? Уступить дорогу и пропустить их во Львов? Нет. Надо преградить им путь! По моей команде батальон развернулся. Мы дали немцам понять, что на территорию, занятую советскими воинами, им двигаться не следует, но они открыли огонь по нашим танкам. И снова вопрос: Как ответить на новую провокацию? Я принял решение – открыть огонь. Заняв выгодную позицию, танкисты батальона дали несколько залпов из пушек. Наш огонь оказался довольно точным: замолчали две артиллерийские батареи немцев, выдвинутые на прямую наводку, были убиты несколько десятков солдат и офицеров. Не обошлось без потерь и у нас. Погиб в танке политрук Василий Позняков, сгорели две бронемашины».

Капитан Егоров поступил правильно. Немцы вскоре сами признали свою «ошибку». Ясно, что они хотели первыми ворваться во Львов, но опоздали. Тогда их командиры решились на боестолкновения: была надежда взять русских «на испуг». Получив отпор, успокоились, придя к выводу, что русские – это не поляки, и с ними надо быть поосторожнее.

С окончанием Польского похода новые границы СССР на западе почти совпали с международнопризнанной «Линией Керзона» за исключением Галиции. В связи с этим, некоторые аналитики считают, что Сталин совершил ошибку, включив Львов с Галицией в состав СССР. Мол, эти территории раньше не подпадали под русское влияние, и потому там сложился менталитет, не характерный для других жителей Западной Украины. В итоге, дескать, Москва получила больше проблем, чем реальных выгод.

Подобным аналитикам можно возразить следующим образом. В связи с развалом Польши отказ от Галиции автоматически отдавал бы её во власть Гитлера. Это усиливало бы Германию и наносило вред безопасности Советского Союза. Что касается проблем с националистическим подпольем, то они решались в установленном порядке.

Новые территории вошли в состав Советской Украины и Советской Белоруссии. По иному распорядились оккупированными польскими территориями германские власти. Значительная часть экономически развитых регионов была присоединена к Германии и объявлена территорией Третьего рейха. Оставшаяся часть Польши получила статус генерал-губернаторства с административным центром в Кракове.

Современная Польша позиционирует себя в качестве первой жертвы нацистской агрессии. На самом деле, первой страной, которая исчезла с политической карты Европы по вине Германии, была не Польша, а Чехословакия. Полякам следует напомнить, что произошло это из-за позиции польского руководства, а именно, из-за отказа пропустить войска Красной Армии через свою территорию к границам Чехословакии. У польского руководства была возможность спасти Чехословакию и свою страну, но вследствие патологической русофобии реальный шанс остановить Гитлера был отброшен.

События в Польше вызвали серьёзную озабоченность правительств трёх прибалтийских государств. Возникло опасение, что политики Третьего рейха могут решить судьбу этих стран по польскому образцу. В этот момент оказалось очень кстати предложение Советского правительства заключить пакты о взаимопомощи. Такой документ не ущемлял суверенитет каждой из сторон. Более того, он предусматривал военную помощь со стороны СССР в случае покушения на независимость Литвы, Латвии и Эстонии со стороны третьих стран.

С конца сентября и до середины октября 1939 года указанные пакты были подписаны. В качестве гарантии безопасности на территорию стран Балтии вводился небольшой воинский контингент для обслуживания заранее обусловленных портов и аэродромов. Советский Союз на основании договоров аренды оплачивал пребывание своих войск. Ограничились шестью базами и аэродромами. Численность личного состава колебалась от 20 до 25 тысяч человек для каждой прибалтийской страны.

Описывая события многолетней давности, невозможно уклониться от простых вопросов: А что сейчас происходит в этих странах? Помнят ли они уроки истории? Если начать с Польши, то придётся с сожалением констатировать, что по уровню русофобии эта страна мало чем отличается от Речи Посполитой времён Пилсудского. Можно даже сказать, что современная Польша – это чемпион по русофобии.

Казалось бы, тогда польское общество боролась, как нам говорят, с ненавистной коммунистической Россией. Современная же РФ – капиталистическое государство со всеми признаками рыночной экономики. Тем не менее, градус русофобии в Польше зашкаливает. Значит, дело не в идеологии, и не в общественном строе. Здесь – глубинная причина, по которой польская ненависть направлена против всех россиян, ранее проживавших и ныне проживающих на территории исторической России.

Русофобия – болезнь заразная. Неудивительно, что её немедленно подхватили в соседней Литве. Русофобская по своей природе Финляндия тесно связана с Эстонией, так что результат предсказуем. Ну а Латвия, как известно, не отделяет свою судьбу от судьбы дружественных ей государств Балтии.

Польша гордится тем, что она заразила весь Западный мир вирусом русофобии до стадии пандемии. Почему такое стало возможно? Ответ заключается в том, что за последние годы так называемый демократический Запад удивительным образом трансформировался. Воротилы «глубинного государства» пришли к выводу, что обществом гораздо легче управлять, если принудить его отбросить проверенные гуманистические ценности и возвышенные идеалы. На смену «ветхим ценностям» пришли постмодернистские ценности, в основе которых — сексуальная озабоченность и дурно понятая толерантность.

В итоге, нынешний Запад представляет собой тоталитарное сообщество, внутри которого зарождаются и утверждаются ранее немыслимые идеи и поступки. Здравый смысл, морально-этические соображения, международное право, доказательная база перестают играть свою роль. Истина подменяется фейковой информацией в СМИ.

В США считают Европу своим протекторатом и потому зорко следят за тем, чтобы в столицах европейских государств руководящие должности занимали люди, приверженные идеям атлантической солидарности. Последнее означает послушное следование гегемонистским устремлениям и идеологическим установкам правящей элиты США. В результате к власти приходят поверхностно образованные и малокомпетентные управленцы. Самостоятельно мыслящие люди подвергаются осуждению, как враги цивилизации и мирового порядка.

Правила и порядки устанавливают англосаксы. По сигналу Главного хряка одни «партеры-единомышленники» начинают привычно подхрюкивать, а другие — одобрительно повизгивать, мычать и блеять. Современный коллективно-тоталитарный Запад – это аллегория настоящего Скотского хутора.

Мы все являемся свидетелями того, что оголтелую русофобию вмонтировали в самый фундамент общественной жизни постлиберального Запада наряду с другими вновь приобретёнными «ценностями». Это слегка смягчает их переживания и нервные срывы из-за того, что Россия продолжает двигаться собственным курсом, отвергая и западные правила, и западный образ жизни. Не исключено, что под маской русофобии скрывается подспудная и с трудом сдерживаемая зависть по поводу успехов РФ в экономике, политике, общественной жизни, военном деле.

Стремясь преодолеть собственные экономический, энергетический и другие кризисы, западные элиты приняли решение покончить с Россией, обрушив на неё невиданные в истории санкции. Расчёт на то, что страна не выдержит и рухнет под их тяжестью. Вот тогда РФ заплатит за всё и своей территорией, и своими богатствами.

Когда это произойдёт, о кризисах можно будет забыть, ибо наступит эра западного благоденствия и процветания. Надо только надавить на Россию дружно и сильно. А пока западные руководители утешают себя и своих граждан в том духе, что поначалу всем нам будет плохо, но вскоре станет совсем хорошо. Да, говорят они, на пути к процветанию вначале придётся пройти зону самоограничения и повышенной бережливости, но этот путь будет недолгим.

Как на происки Запада должна реагировать Россия? Ответ: реагировать спокойно. Пусть идут по дороге испытаний. Это – их жизнь и их выбор. Недругам всех мастей Россию не одолеть. Пусть пробуют, нам не привыкать. Победили орды Наполеона и Гитлера, отстоим Русский мир и на этот раз. А пока наблюдаем, как на пути к благоденствию в целях экономии воды, тепла, электроэнергии, европейцы отказываются даже от самых простых санитарно-гигиенических процедур. Возможно, настало время сказать: Прощай, немытая Европа, – родоначальница фашизма, нацизма и гнилого неолиберализма.