О том, как создавалось оружие Победы

(к 70-летию Победы)

В своей опубликованной в Интернете по случаю 65-летия Победы статье под заголовком «Что нам делать с Генералиссимусом Победы?» (на сайте www.kalininga.ru, раздел Военная история) автор сосредоточился на анализе событий в СССР накануне и во время ВОВ в сфере обороны. Теперь речь пойдёт преимущественно о некоторых аспектах состояния и развития техники вооружения, без чего невозможна успешная реализация военной доктрины государства.

Здесь, как и в любой другой области человеческой деятельности, мы наблюдаем конфликт между консерваторами-ретроградами и новаторами-первопроходцами. В центре нашего внимания будут личности, про которых можно сказать, что в их деяниях отразилась эпоха. Но, с другой стороны, справедливо и другое утверждение, что именно такие личности формировали стиль и характер эпохи. Мы убедимся, что это были не парализованные страхом люди, как об этом любят рассуждать фальсификаторы истории, а «люди с чистой совестью», озабоченные, прежде всего, судьбами своей страны.

Так уж сложилось, что в оборонном и оборонно-промышленных наркоматах на руководящих должностях оказалось немало работников, которые, с одной стороны, позиционировали себя убеждёнными сторонниками Советской власти, но, с другой стороны, рассматривали свой ответственный и высокооплачиваемый пост, как компенсацию за тяготы прошлой нелёгкой жизни. С этих позиций они резко отрицательно относились к тем неугомонным конструкторам-новаторам и изобретателям, которые мешали им наслаждаться преимуществами спокойного, мирного существования.

Эти руководители имели немалые прошлые заслуги, и на этом основании пользовались доверием руководства страны, хотя фактически они становились тормозом на пути внедрения и использования перспективных проектов и опытных разработок.

Им противостояли те специалисты оборонных отраслей народного хозяйства, которые получили образование и высокую квалификацию благодаря новой власти, но при этом осознавали себя не «винтиками» государственной машины, а государственными деятелями, ответственными за безопасное настоящее и будущее державы. Неудивительно, что они ставили своей целью создание для Вооружённых сил СССР самых современных и эффективных образцов вооружения.

Среди тех, кто проектировал и создавал оружие Победы, одно из первых мест принадлежит Сергею Владимировичу Ильюшину – главному конструктору таких самолётов, как дальний бомбардировщик Ил-4 и самый массовый самолёт Второй мировой войны – штурмовик Ил-2.

Родился Сергей Ильюшин в вологодской глубинке в бедной и многодетной крестьянской семье. В 1906 году в возрасте 12 лет окончил три класса начальной школы, и с этого момента познал тяжёлый физический труд сначала в своей семье, а затем – на малооплачиваемой работе у разных хозяев.

Будучи мобилизованным в царскую армию, осенью 1917 года он встал на сторону большевиков, защищая революцию в боях с белогвардейцами и интервентами. Революция, со своей стороны, не осталась в долгу: открыла двери к образованию, в результате чего появилась реальная возможность осуществить юношескую мечту о том, чтобы стать авиатором и даже авиаконструктором.

В 1921 году Ильюшин поступает в институт инженеров Красного воздушного флота. Человеку без среднего образования, с тремя классами сельской школы поступить в институт и учиться в нём было нелегко, и здесь всё зависит от самого человека, его волевых качеств, стремления к самообразованию и саморазвитию. У Ильюшина всё это было и очень пригодилось в жизни.

После защиты дипломного проекта в 1926 году талантливый военный инженер неуклонно продвигается по служебной лестнице: в 1931 году он уже зам. директора ЦАГИ и начальник ЦКБ.

Важным достижением руководимого Ильюшиным конструкторского коллектива стало успешное выполнение ответственного правительственного задания по созданию серийного дальнего бомбардировщика ДБ-3Ф (в 1942 году переименован в Ил-4). Самолёт этот стал с 1940 года поступать на вооружение и до конца войны оставался главной ударной силой Авиации дальнего действия (командующий Голованов А.Е.). Позднее это авиационное формирование было названо 18-ой воздушной армией.й.

В то время, когда именитые советские авиаконструкторы увлекались созданием многомоторных самолётов больших размеров, Ильюшин проникся идеей спроектировать и поднять в воздух штурмовик – самолёт непосредственной поддержки пехоты на поле боя, своего рода «летающий танк», поместив экипаж и важнейшие агрегаты самолёта в безопасную бронекапсулу.

Ильюшинское КБ в инициативном порядке взялось за реализацию проекта, но на определённом этапе работы возникли серьёзные технические преграды: в стране не выпускались самолётные двигатели, обеспечивающие высокие скоростные характеристики на малых высотах. Тогда два таких двигателя для опытного образца штурмовика изготовил конструктор авиамоторов А.А. Микулин также в инициативном порядке, т.е. без включения в план.

Приходится удивляться тому, что в условиях, как часто говорят, «жёсткой плановой экономики» талантливые и предприимчивые люди, руководствуясь пониманием государственной важности своей деятельности, не боялись проявлять инициативу и добиваться реализации своих замыслов.

К чести для действующей власти следует признать, что власть эта такую инициативу поощряла в форме правительственных наград и премий. Сталин понимал, что выдающиеся учёные и конструкторы могут понапрасну тратить много времени и сил для преодоления ведомственных и межведомственных барьеров, поэтому такие проверенные специалисты становились депутатами Верховного Совета СССР. Этот высокий статус позволял его носителям открывать двери самых закрытых кабинетов и добиваться внимания к своим проектам.

В апреле 1940 года опытный образец штурмовика успешно прошёл государственные испытания, но военспецы из Наркомата обороны не пожелали запускать его в серию на том основании, что самолёты подобного типа нигде в мире не выпускаются, следовательно, «такой самолёт нам не нужен».

Хотя Сталин с такой аргументацией не согласился, военные и тут не сдались и, несмотря на решительные протесты Ильюшина, добились того, чтобы убрать из экипажа стрелка, сделав машину одноместной. Так почти год был потерян на переделку готового изделия, а за это время можно было выпустить и передать в войска сотни штурмовиков.

Некомпетентность высокопоставленных чинов ВВС привела к трагическим последствиям в ходе войны. С одной стороны, штурмовики Ил-2 доказали свою высокую эффективность при атаках на танковые и механизированные колонны врага, но, с другой стороны, боевые вылеты сопровождались высокими потерями. Дело в том, что в одноместном Иле задняя полусфера была полностью беззащитной, и «мессеры», пользуясь преимуществом в скорости и двухпушечным вооружением, догоняли штурмовик и расстреливали его сзади.

В начале 42-го Сталин вызвал Ильюшина и, признав его первоначальную правоту, потребовал в максимально сжатые сроки вернуться к двухместному варианту самолёта. Конструктор выполнил приказ Верховного без остановки главного конвейера. Теперь боевые потери значительно снизились, так как стрелок с помощью крупнокалиберного пулемёта защищал заднюю полусферу.

Люди, обречённые по причине социального происхождения с самого рождения прозябать на обочине жизни, в Советскую эпоху получили возможность реализовать свои самые смелые планы и мечты. Таким вступлением хочется предварить рассказ об ещё одном гиганте технической мысли, конструкторе и создателе артиллерийских систем Василии Гавриловиче Грабине.

Родился он в 1899 году на Кубани. О начальном периоде жизни у него остались такие воспоминания: «Наши родители жили от Екатеринодара в 30 верстах, в станице Нововеличковской. Они были иногородними. Иногородние своей земли не имели, батрачили у богатых казаков или занимались ремёслами. Казаки глумились над нами. Иногороднюю молодёжь не допускали на гулянки казачьей молодёжи. Девушку-казачку не выдавали замуж за иногороднего парня. Даже школы были разные: для казаков – пять лет обучения, для иногородних – три года обучения. Казачье сословие создали из русских и украинцев, но в нём воспитали злое пренебрежение к тому и другому народу. Неприязнь казаков к иногородним часто затмевала классовую вражду среди казачества.

Тяжёлая нужда, которую испытывала наша всё разраставшая семья, заставила моего отца покинуть город и переселиться в станицу: здесь он мог зарабатывать больше, но труд был изнурительный, а рабочий день – неограниченным…

И ещё одна страница детства вспомнилась. Тогда мне был уже четырнадцатый год. Одноклассную школу с трёхлетним сроком обучения я закончил; хотели отдать меня в казачью, в четвёртое отделение. Сам заведующий нашей школы ходатайствовал – не приняли: «Иногородних не велено» (В.Г. Грабин. Оружие победы).

Благодаря доступности образования в СССР действовал, как бы сейчас сказали, «социальный лифт», который давал возможность молодым и не очень молодым гражданам реализовать свои потенциальные способности и затем конвертировать их в более высокий социальный статус, обеспечивающий достойное вознаграждение за трудовую активность.

Василий Грабин не замедлил воспользоваться предоставленными культурной революцией возможностями: после окончания артучилища и службы в войсках он поступает и в 1930 году заканчивает артиллерийский факультет Ленинградской военно-технической академии.

После годичной работы в КБ завода «Красный путиловец» В. Грабин получает направление в Москву, где в должности начальника отдела трудится в ГКБ-38 – лучшим на то время конструкторском центре проектирования полевой артиллерии.

В конце 1933 года было объявлено, что ГКБ-38 ликвидируется, и все его здания и сооружения передаются новому КБ, которому предписывалось заниматься созданием установок, работающих на основе динамореактивного принципа. Такие установки больше известны как безоткатные орудия. Это направление лично курировал и продвигал начальник Вооружения РККА Тухачевский, который планировал заменить всю классическую ствольную артиллерию новыми безоткатными орудиями.

После потери работы перед Грабиным встал вопрос о трудоустройстве. Он покидает столицу, чтобы с небольшой группой конструкторов-единомышленников получить работу на заводе «Красное Сормово» (г. Горький). Руководимому Грабиным творческому коллективу заводского КБ было недостаточно только рутинной работы по обслуживанию серийного производства по существующим рабочим чертежам, и потому Грабин едет в Москву, чтобы добиться разрешения на проектирование и изготовление хорошей дивизионной пушки без привлечения зарубежных материалов и импортного оборудования.

Наркомат тяжёлой промышленности и лично нарком Г.К. Орджоникидзе одобряют начинание Грабина, и работа над новой пушкой включается в план.

Мало создать опытный образец вооружения. Перед его запуском в серийное производство он должен быть принят Заказчиком в лице начальника Вооружения РККА Тухачевского, который не раз советовал Грабину смотреть в перспективу и перейти, наконец, к проектированию безоткатных орудий. Однако, будучи хорошим специалистом в своём деле, Грабин в ответ указывал на чрезвычайно узкую область

применения таких установок, которые по скорострельности, дальности, точности и мощности огня многократно уступают изделиям классической ствольной артиллерии.

Будущее показало, что Грабин был прав, а Тухачевский ошибался. Трудно представить дальнейшее развитие событий, если бы победила точка зрения Тухачевского. К счастью, все важные оборонные вопросы всегда обсуждались и решались Правительством и Политбюро с привлечением широкого круга учёных и инженеров, что позволяло избежать фатальных ошибок.

Между тем судьба дивизионной пушки Грабина под индексом Ф-22 висела на волоске: поспешно проведённые полигонные испытания без предварительных заводских тестов выявили её недостатки, отражённые в Протоколе госиспытаний. Пользуясь этим документом, Тухачевский отправляет Сталину письмо, в котором заявляет, что пушка содержит принципиально неустранимые недостатки, и потому её дальнейшая доработка приведёт только к напрасной трате народных денег.

Однако у Сталина было иное мнение, и он пишет резолюцию: «Волжане спроектировали хорошую пушку, но молодой коллектив нуждается в помощи». Шанс, предоставленный Грабину, его КБ и заводу-изготовителю, был использован с пользой для дела, хотя люди Тухачевского делали всё, чтобы пушка не поступила в войска. Впрочем, и здесь положительную роль сыграло то обстоятельство, что оборонные вопросы решались на самом высоком уровне в Кремле.

Плодотворная деятельность Грабина и его коллег не осталась незамеченной: за разработку и постановку на поток дивизионной пушки калибра 76 мм многие конструкторы и заводские работники были отмечены правительственными наградами. Сам Грабин был удостоен звания Героя социалистического труда, а также получил Сталинскую премию первой степени и звание генерал-майора.

Впрочем, не следует думать, что высокие регалии и предыдущие заслуги автоматически гарантировали их обладателям преимущества в будущем. В оборонной промышленности эффективно действовала конкурсная система отбора, при которой разным предприятиям предоставлялось право изготовить свой опытный образец вооружения, а затем в ходе госиспытаний доказать его преимущество перед аналогичными конкурентными изделиями. Так, окрылённое первыми успехами, молодое горьковское КБ не побоялось вступить в соревнование с более крупным и известным ленинградским КБ, после чего грабинскими пушками стали вооружать знаменитые танки КВ и Т-34.

С началом 1941 года Наркомат обороны свернул выпуск 76-мм дивизионных пушек, мотивируя своё решение тем, что уже выпущенных орудий достаточно для потребностей Вооруженных сил. Напрасно Грабин пытался доказать обратное, его никто не хотел слушать. И тогда он идёт на неординарный и довольно рискованный шаг: не ожидая согласия военных и втайне от руководства Наркомата вооружения, которому подчинялся завод «Красное Сормово», он принимает решение приступить в инициативном порядке к проектированию и технологическому обеспечению новой, более совершенной дивизионной пушки с заводским индексом ЗИС-3.

Главный конструктор понимал, что его самоуправство при определённых условиях не останется без серьёзных негативных последствий, однако сознательно шёл на риск. Будучи человеком государственного уровня мышления, он реалистично предполагал, что мирная передышка может скоро закончиться, и тогда войскам потребуется много недорогих и эффективных артсистем. А если заранее подготовить пушку ЗИС-3 к массовому (валовому) производству, то с началом войны о его дисциплинарном проступке мало кто вспомнит, поскольку полезная составляющая многократно его перевесит.

Так всё и произошло. С первых дней войны в соответствии с мобилизационным планом завод возобновил выпуск ранее освоенных пушек Ф-22УСВ, и одновременно заводской двор стали заполнять новые «нелегальные» пушки ЗИС-3. Поначалу заводские военные представители Наркомата обороны (военпреды) отказывались их принимать, поскольку формально пушки не были приняты на вооружение. Однако на завод приезжали артиллеристы и требовали отгрузки любых пушек, ибо без них остановить, или хотя бы замедлить наступление врага было невозможно. И тогда военпреды стали выдавать разрешение на отгрузку пушек ЗИС-3 в войска.

По этому поводу В. Грабин вспоминает: «Снабжённые подробнейшим описанием материальной части, пушки партия за партией шли на фронт, но ни ГАУ (Главное артиллерийское управление – структура внутри Наркомата обороны, отвечающая за снабжение войск артсистемами, — Г.К.), ни Наркомат вооружения заводу ничего не говорили. Будто бы ничего не произошло. Это нас изрядно нервировало. Хотя бы поругали за самовольство, чем играть в молчанку. Так проходили недели и месяцы. Всё больше и больше пушек мы отправляли на фронт, а молчание «наверху» продолжалось» (В.Г. Грабин. Оружие победы).

В середине августа 41-го Грабину позвонил Сталин и, пренебрегая режимом секретности, открыто сказал: «Очень прошу вас, сделайте всё необходимое и дайте как можно скорее больше пушек».

Обращение лидера государства было доведено до сведения всего коллектива завода, который решил только за счёт внутренних резервов в несколько раз увеличить выпуск артсистем. Решающий вклад в это достижение внёс В. Грабин на этот раз в качестве умелого организатора производства: он добился кардинального изменения во всех звеньях технологического процесса и по существу внедрил поточно-конвейерный метод производства. Благодаря этому завод к концу 41-го увеличил выпуск пушек 5,5 раз, а в годовом исчислении по состоянию на конец 1942 года производство увеличилось в 18 раз.

В январе 42-го Грабину удалось добиться разрешения на доставку пушки ЗИС-3 в Москву, чтобы показать её Сталину и другим руководящим работникам. Сталину пушка понравилась настолько, что он назвал её «шедевром в проектировании артиллерийских систем», после чего дал указание военным провести её испытания, поскольку постановке любого изделия не вооружение всегда предшествует процедура госиспытаний. Далее цитата из книги В. Грабина: «Многие из присутствовавших хорошо знали, что на фронте находятся не менее тысячи пушек ЗИС-3 и что армия оценивает их высоко, но об этом никто не сказал. Умолчал и я».

Испытания военные провели оперативно, и уже через несколько дней Протокол госиспытаний был передан в Правительство. Так состоялась легализация пушки ЗИС-3. Теперь её можно было изготавливать и на других заводах после передачи им соответствующей конструкторской и технологической документации.

Следует обязательно подчеркнуть, что эффективное и надёжное оружие попадало в хорошие руки наших артиллеристов, которые всегда выделялись своим мужеством, отвагой и высоким профессионализмом. Если Германия делала основную ставку на авиацию и танки, то сами немцы больше всего опасались нашей ствольной и реактивной артиллерии.

Маршал артиллерии К.П. Казаков в своих воспоминаниях, относящихся к периоду обороны Сталинграда, даёт такую оценку пушки ЗИС-3: «Лёгкая, хорошо сбалансированная и одновременно мощная, она по всем основным характеристикам выгодно отличалась от других орудий подобного калибра и назначения. Её снаряд пробивал броню всех существовавших типов немецких танков, дальность прямого выстрела превышала такую же дальность новых немецких танковых пушек. В производстве она была предельно проста, что позволяло в короткий срок перевооружить нашу лёгкую пушечную артиллерию. Поэтому и модернизация танков, предпринятая противником, не принесла ему желаемого эффекта в боях сорок второго года. Мало того, фашистские специалисты были вынуждены признать, что «пушка ЗИС-3 является самой гениальной конструкцией в истории ствольной артиллерии» (К.П. Казаков. Огневой вал наступления).

В целом, жизнь и деятельность В.Г. Грабина служит иллюстрацией того, как движимый благородной целью человек преодолевает все препятствия и по результатам своего труда получает общественное и государственное признание. Примечательно, что в списке большого числа наград конструктора-новатора имеется орден Суворова первой степени – полководческий орден, предназначенный, как правило, для отличия военачальников ранга командующих армиями и фронтами.

Огорчительна в этой связи судьба главного конструктора танка Т-34 Михаила Ильича Кошкина, хотя стартовые жизненные позиции его и В.Г. Грабина были приблизительно одинаковыми: бедная семья, трёхклассная церковно-приходская школа, затем прорыв к знаниям, к высшему образованию и престижной профессии после укрепления Советской власти.

В жизни Кошкина также был период изнурительной борьбы с косностью, равнодушием и некомпетентностью высокопоставленных чиновников. Им он противопоставил веру в свой проект и решимость любой ценой реализовать его в интересах укрепления обороноспособности страны.

Желая продемонстрировать высокие ходовые качества новой машины, Кошкин лично возглавил в начале марта 1940 года пробег двух танков из Харькова в Москву и обратно в условиях неблагоприятной погоды. Цель была достигнута: руководители страны после знакомства с машинами постановили в самые короткие сроки запустить Т-34 в серийное производство.

Сам конструктор дорого заплатил за этот успех: в результате переохлаждения в дороге развилась острая пневмония, от которой он умер в конце сентября 1940 года. Можно сказать, что это было самопожертвование во имя грядущей Победы.

Большой радостью для Кошкина стало полученное незадолго до смерти известие о том, что для его «детища» полностью отработан комплект технической документации, необходимый для тиражирования изделия на любом оборонном предприятии страны. Значит, танк будет жить!

К началу войны в войска поступят несколько сотен боевых машин, но их создатель, к сожалению, не будет знать ни этого, ни того, что Т-34 назовут самым массовым и эффективным средним танком Второй мировой войны.

В 1942 году М.И. Кошкин стал посмертным лауреатом Сталинской премии. Это был, во-первых, символический акт, призванный показать, что страна помнит о заслугах танкового конструктора. Во-вторых, это был гуманный жест, направленный на финансовую поддержку потерявшей кормильца семьи.

Критики советско-германского Договора о ненападении от 1939 года утверждают,

что моральный ущерб для СССР от подписания этого документа многократно, де,

превысил полученные преимущества, поскольку почти двухгодичная мирная пауза была использована Советским руководством из рук вон плохо.

Факты, однако, говорят об обратном и, погрузившись в тему, поражаешься тому, как много успели сделать за эти два года, используя каждый мирный день для оснащения Вооружённых сил современным и эффективным вооружением.

Для обоснования этого тезиса к тому, что рассказывалось выше о пушках Грабина, добавим другие сведения. В июне 1940 года запущен в серию средний бомбардировщик Пе-2 (главный конструктор В.М. Петляков) – одна из лучших боевых машин своего класса. Подготовлены к валовому производству истребители Яковлева и Лавочкина. Танки КВ и Т-34 стали поступать в войска накануне войны. В марте 41-го на Воронежском авиазаводе построили два первых серийных штурмовика Ил-2, а за день до немецкого вторжения Предсовнаркома И.В. Сталин подписал Постановление о принятии на вооружение реактивных миномётов (изобретатель и главный конструктор А.Г. Костиков).

Это – то вооружение, которое помогло на первом этапе выстоять в схватке со смертельным врагом, а затем и победить его, чем и заслужило наименование «оружие Победы».

Советское правительство делало всё возможное, чтобы не дать Германии ни малейшего повода для нападения на СССР, поскольку необходимо было иметь, по крайней мере, 9 -10 месяцев мирного времени, чтобы хотя бы приблизиться к нижней границе штатных потребностей в современном вооружении в воинских частях, соединениях и объединениях.

Между тем, у Германии были свои планы, которые она тщательно скрывала. Об этом есть запись в Дневнике И. Геббельса от 29 марта 1941 года: «Большой проект придёт позднее: против Р… Его строго маскируют и лишь несколько человек знают о проекте. Всё начнётся с широкого перемещения наших войск на Запад. Мы привлечём внимание ко всем районам, но только не к Востоку. Подготавливается фиктивная операция против Англии, но когда время придёт, всё будет поставлено на места в один момент, и атака начнётся».

Внезапное и ничем не спровоцированное германское нападение застало Вооружённые силы СССР (кроме ВМФ) врасплох и в момент глубокого обновления. В сложившихся условиях Советское руководство отдавало себе отчёт в том, насколько силён враг, начавший свою атаку на широком фронте от Баренцева моря до моря Чёрного. Предстояла вначале долгая и упорная оборона, прежде чем удастся накопить достаточно сил и средств, необходимых для контрнаступления и изгнания захватчиков.

Однако такие планы могли быть реализованы только при условии, что важнейшие (или все) предприятия оборонного комплекса не достанутся врагу, как это произошло в Западной Европе, а будут срочно перемещены на Восток, где вскоре смогут приступить к выпуску необходимого вооружения. Очевидно, что возможности для этого появились благодаря тому, что в мирное время на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке были благоразумно и дальновидно созданы с запасом энергетических мощностей индустриальные кластеры, в инфраструктуру которых можно было встроить эвакуированные оборонные предприятия.

В соответствии с намеченной генеральной линией оборонительная тактика советских войск заключалась в том, чтобы любой ценой удерживать занимаемые позиции до тех пор, пока все эшелоны с эвакуируемой техникой и людьми не будут загружены и отправлены в тыл. Только после этого разрешался отход войск для занятия новой линии обороны. Благодаря такой тактике ни один оружейный завод не достался врагу!

В литературе можно встретить утверждения о том, что Сталин упрямо и вопреки здравому смыслу приказывал любой ценой удерживать Киев, вместо того, чтобы разрешить отвести войска и сдать немцам Киев на более ранней стадии, что, дескать,

принесло бы больше пользы.

Был ли Сталин действительно так упрям и недальновиден на примере Киева? Чтобы ответить на этот вопрос, следует принять во внимание, что в Киеве размещался входящий в структуру Наркомата вооружения крупнейший в стране завод «Арсенал», оснащённый уникальным оборудованием и приводимый в действие высококвалифицированным трудовым коллективом.

Руководивший во время войны этим Наркоматом Д.Ф. Устинов в своей книге «Во имя победы» рассказывает в подробностях об эвакуации именно этого завода в силу его важности и уникальности. Так вот, уже 29 июня, т.е. через неделю после начала войны был загружен и отправлен на Восток первый эшелон с оборудованием и обслуживающим персоналом. А всего таких эшелонов было 36, и общее число использованных вагонов достигло 1100 единиц. Вместе с оборудованием было эвакуировано 2500 работников завода, не считая членов их семей.

Важная информация от бывшего наркома: последний эшелон уходил из Киева 14 августа 41-го. Это значит, что в конце эвакуации эшелоны прорывались в тыл сквозь разрывы бомб и снарядов. Отсюда следует, что Сталин не мог отдать приказ об оставлении Киева до тех пор, пока последний эшелон благополучно не покинет опасную зону. Только после этого 19 августа 41-го по решению Ставки ВГК начался отвод воинских формирований на восточный берег Днепра.

Аналогичным образом советские войска из последних сил сдерживали натиск группы армий «Север» на Ленинград –- крупнейший центр оборонной промышленности СССР. Цель – успеть эвакуировать людей, музейные ценности и оборонные предприятия в безопасный тыл.

В связи с вышеизложенным нельзя не восхититься титаническим трудом военных и гражданских железнодорожников, которые через разрушенные бомбёжками и забитые составами магистрали «проталкивали» эшелоны с грузами и людьми в восточном и южном направлении.

Эвакуация ленинградских оборонных и смежных предприятий прошла успешно. Судьба, по крайней мере, двух из многих эвакуированных заводов известна: так в Нижнем Тагиле на половине площадей Уралвагонзавода разместился Ленинградский авиазавод, выпускавший штурмовики Ил-2, в то время как другую половину занял Харьковский тракторный завод, выпускавший танки Т-34; а на базе Челябинского тракторного завода разместил свои мощности Кировский завод, который был переименован в Кировский танковый завод и немедленно приступил к выпуску тяжёлых танков КВ.

Послевоенные поколения в долгу у тружеников тыла, поскольку их героический труд недостаточно осознан и оценён. Между тем, им приходилось без выходных работать по 10- 12 часов в сутки в условиях плохо устроенного быта. После приезда на место эвакуации работники предприятий и члены их семей в первые месяцы очень часто вынуждены были жить в землянках, прежде чем перебраться в деревянные бараки. С едой также были проблемы, поскольку в той климатической зоне никогда не было избытка продуктов питания.

И, тем не менее, эти люди преодолевали все трудности, и, следуя лозунгу «Всё для фронта, всё для победы!», в первую очередь думали не о бытовых удобствах, а о том, как выполнить и перевыполнить производственный план, будучи уверенными в том, что их успешная работа приближает Победу и мирную жизнь на своей земле.

Намеченная с первых дней войны стратегия, основанная на том, чтобы срочно эвакуировать вглубь страны все оборонные заводы вместе с предприятиями-смежниками и наладить на их базе выпуск достаточного количества современного вооружения, оказалась правильной и скоро принесла свои плоды.

Как известно, к концу 1942 года Советский Союз утратил значительную часть своей территории, что, естественно, означало весомое сокращение промышленного и аграрного потенциала. Враг вышел к нижней Волге и Северному Кавказу, так что военно-стратегическая обстановка приблизилась к критической отметке. Вот почему нацистское руководство считало, что потребуются сравнительно небольшие дополнительные усилия, чтобы русский фронт окончательно рухнул, после чего можно будет приступить к ликвидации разрозненных очагов сопротивления.

Однако подобным мечтаниям не суждено было сбыться, ибо к этому времени на полную мощность заработали эвакуированные оборонные предприятия, ковавшие, образно говоря, меч Возмездия. Подарок тыла принял фронт, и благодаря их совместным усилиям Германия и её союзники получили зимой 43-го катастрофу под Сталинградом, а летом того же года – стратегическое поражение под Курском.

После этих успехов Красной Армии до сознания нацистской верхушки дошло окончательное понимание того, с кем они связались.

Калинин Г.А.