Кто же на самом деле организовал убийство Сталина и Берии?

Глава 3. Советский союз во власти Хрущёва

3.1. Без Сталина, по хрущёвскому пути

Принимая во внимание заслуги Хрущёва в деле разоблачения Берии и его сообщников, произошло возвышение «разоблачителя» с пятого места в иерархии власти на третье. Теперь его фамилия во всех официальных документах и изданиях называлась сразу после Маленкова и Молотова. Долго задерживаться на достигнутом Хрущёв не собирался. У него уже созрел план относительно того, что и когда делать дальше. А пока он излучал доброжелательность в кругу соратников, демонстрируя скромность и непритязательность.

О том, как развивались события дальше, лучше других может рассказать их участник – Л.М.Каганович. Обратимся к соответствующему фрагменту в книге его воспоминаний:

«С марта по сентябрь Хрущёв был одним из секретарей ЦК – Секретариат был как бы коллективным, и, между прочим, скажу, что было неплохо. Во время сентябрьского Пленума ЦК в перерыве между заседаниями Пленума в комнате отдыха, где обычно происходил обмен мнениями членов Президиума по тем или иным вопросам, Маленков неожиданно для всех сказал: «Я предлагаю избрать на этом Пленуме Хрущёва Первым секретарём ЦК».

Я говорю «неожиданно», потому что о постановке такого важного вопроса обычно предварительно осведомляли. Когда я потом спросил у Маленкова, почему он не сказал никому об этом предложении, он мне сказал: перед самым открытием Пленума ЦК к нему подошёл Булганин и настойчиво предложил ему внести на Пленуме предложение об избрании Хрущёва Первым секретарём ЦК. «Иначе, — сказал Булганин, — я сам внесу это предложение». «Подумав, что Булганин тут действует не в одиночку, я, сказал Маленков, — решил внести это предложение».

На совещании Булганин первый с энтузиазмом воскликнул: «Давайте решать!». Остальные вежливо согласились и не потому, конечно, что, как нынче могут сказать, мол, боялись возразить, а просто потому, что если выбирать Первого секретаря, то тогда другой кандидатуры не было – так сложилось».

Должность Первого секретаря ЦК КПСС позволила Хрущёву вплотную заняться укреплением своей единоличной власти. Вот как об этой стороне хрущёвской деятельности пишет Д.Шепилов:

«Теперь в его руках сосредоточилось руководство всеми важнейшими делами партии и страны, выдвижение, назначение, отстранение и перемещение всех руководящих партийных, советских, военных, культурных и других кадров. Это дало ему возможность в последующий период произвести радикальную перестановку кадров. Причём главным при этом были не такие критерии, как преданность партии и народу, образованность, талантливость, знание дела, честность, добропорядочность и иные высокие политические, гражданские и моральные качества человека. Нет, главным для выдвижения на самые высокие посты стал критерий иной – в какой мере Хрущёв мог положиться на данного человека, или, как скоро стало ходячим выражением в партии, выдвижение «своих людей».

Наряду с кадровой политикой, в центре внимания Хрущёва оставались также вопросы развития сельского хозяйства. Об этом в следующем фрагменте из книги Шепилова:

«…в первый период после смерти Сталина Хрущёв выражал свой абсолютный пиетет к нему по всем вопросам. Исключение составлял, пожалуй, единственный вопрос – сельское хозяйство. Здесь Хрущёв считал себя непревзойдённым знатоком и авторитетом, а Сталина – профаном. И, когда разговор заходил о сельском хозяйстве, он вздыхал, бил согнутым пальцем себя по лбу, потом по краю стола, что должно означать, что Сталин ничего не понимал в сельском хозяйстве. Затем на слушателей низвергалась Ниагара слов и рецептов: что нужно сделать, чтобы обеспечить расцвет нашего сельского хозяйства в молниеносные сроки».

Год 1954-й выдался богатым на события. В этом году планировалось торжественно и с размахом отметить 300-летие воссоединения народов России и Украины. Был у Хрущёва повод и для личного торжества: в апреле 54-го в связи с 60-летием со дня рождения он получил свою первую Золотую Звезду героя Соцтруда.

Эту высокую награду Хрущёв будет считать вполне заслуженной: ведь именно он выдвинул гениальную идею и добился её воплощения в жизнь. Дело в том, что после февральско-мартовского 1954 года Пленума ЦК КПСС, на котором Хрущёв выступил с восьмичасовым докладом, началась эпопея с освоением целинных и залежных земель. Хрущёв доказывал, что распахав и засеяв миллионы гектаров степей, можно будет к концу года завалить страну дешёвым хлебом и ещё останется немало для экспорта.

Десятки и сотни тысяч людей (преимущественно молодёжи) и караваны с техникой будут направлены во вновь создаваемые целинные совхозы, чтобы успеть засеять запланированные площади уже этой ранней весной, пока в почве ещё сохранилась влага. Только потом станет ясно, что для этих мест характерны возвратные холода, которые в ряде районов полностью уничтожат посевы, взошедшие в тёплую погоду. В итоге, зерна соберут значительно меньше запланированных показателей, поскольку даже собранное зерно будет трудно вывезти и сохранить из-за отсутствия необходимой инфраструктуры и логистики.

Вот как об этом высказывается свидетель и участник тех событий Д.Шепилов:
« А ведь старые сельскохозяйственные районы – Украина, Кубань, Северный Кавказ, ряд областей Поволжья, Центрально-Чернозёмные области, освоенные районы Алтая, Западной Сибири, Урала, республик Средней Азии и многие другие были основными поставщиками продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Они таили в себе огромные возможности роста сельскохозяйственной продукции. Плодородные почвы, благоприятный климат, опытные кадры, достаточные ресурсы рабочей силы, хорошие транспортные связи, сложившееся севообороты и системы земледелия в целом, накопленный опыт ведения крупного социалистического сельского хозяйства – всё это давало этим районам огромные преимущества. Но целина заслонила их начисто».

Целинная эпопея стала отражением натуры Хрущёва: он был не в состоянии упорно и кропотливо работать над повышением отдачи аграрного сектора в районах традиционного земледелия. Его нетерпеливой натуре было невмоготу упорно и настойчиво трудиться. Получить в «молниеносные сроки» ослепительный результат, поразить всех – вот что его вдохновляло. Итог – впустую растраченные ресурсы при ничтожном полезном эффекте. Огромные объёмы зерна из резервных фондов были без пользы разбросаны на миллионах целинных гектарах, поэтому ближе к концу года возникли трудности с обеспечением населения хлебом: не осталось зерна для хлебопечения.

В том же 1954 году произойдёт окончательная зачистка тех деятелей сталинского периода, которые могли представлять потенциальную опасность для хрущёвского режима. Прежде всего, речь идёт о Викторе Абакумове, который с середины июня 1951 года содержался в тюрьме в ожидании окончания следствия и начала суда.

После развала «Дела врачей-вредителей», все фигуранты этого «Дела» были освобождены и реабилитированы. В связи с этим, первоначальные обвинения Абакумова в том, что он покрывал видных сионистов и сам руководил «сионистским заговором в МГБ СССР», потеряли всякий смысл. Но и выпускать его на свободу Хрущёв с Булганиным не собирались: Абакумов был источником важной информации, утечки которой они не могли допустить.

Хрущёв потребовал от Генпрокурора Руденко подобрать для Абакумова новое обвинение и новую расстрельную статью из Уголовного кодекса РСФСР. Генпрокурор возражать и отказываться не стал, поскольку привык в своей деятельности руководствоваться принципом: был бы человек, а статья для него найдётся.

Так против Абакумова началось новое следственное производство по обвинению, на этот раз, в организации и фальсификации «Ленинградского дела». Мрачный юмор этого обвинения состоял в том, что в основе «Дела» лежали клановые межпартийные разборки, к которым Абакумов никакого отношения не имел. Спустя некоторое время, коновал от юстиции Роман Руденко доложит Хрущёву об успешном выполнении данного ему поручения. После закрытого суда в Ленинграде, Абакумов и ещё трое обвиняемых будут расстреляны 19 декабря 1954 года.

Была ещё одна несчастная фигура, ожидающая своей участи. Это – персонаж нашего повествования Михаил Рюмин, сидящий в тюрьме после ареста 17 апреля 1953 года. Можно представить себе мучения следователей по его «Делу», поскольку реально ему нечего было предъявить в качестве обвинений. Действительно, подготовка к «Делу врачей-вредителей» велась сотрудниками МГБ СССР в ноябре-декабре 1952 года, а также в январе 1953 года, когда Рюмин в этом министерстве уже не работал.

Историк Г.В.Костырченко утверждает, что по указанию Рюмина с 6 ноября 1952 года к подследственным стали применять пытки в тюремных камерах Лубянки. Что же тогда получается? Все коллеги Рюмина по МГБ знали, что он подал заявление на увольнение по собственному желанию. Его последний рабочий день – 12 ноября. Значит, до этого срока он, имея на руках Обходной листок (в просторечии – бегунок), выданный в отделе кадров, обходил все службы и отделы для простановки в бегунке соответствующих штампов и виз. Последние свидетельствовали о том, что кандидат на увольнение со всеми рассчитался и претензий к нему нет.

В этих условиях невозможно поверить, что Рюмин стал вдруг отдавать сомнительные в юридическом плане распоряжения, которые так понравились следователям, что они стали с энтузиазмом их исполнять. В таком выводе нет логики. И вообще, человек, сделавший свою карьеру в МГБ на критике злоупотреблений своего начальника В.Абакумова, не стал бы сам совершать злоупотребления или призывать к ним за неделю до увольнения.

Хрущёву докладывали, что Рюмина, видимо, придётся освобождать, поскольку все обвинения против него являются несостоятельными. Однако, его освобождение – это признание того, что его арест был ошибкой, и что Рюмин не был организатором «Дела врачей-вредителей». Поэтому Хрущёв потребовал привлечь для завершения «Дела Рюмина» наиболее квалифицированных специалистов МВД и Генпрокуратуры. Суд также не подкачал в смысле наличия квалифицированных специалистов: 7 июля 1954 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила М.Д.Рюмина к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведён в исполнение 22 июля 1954 года.

Хрущёв использовал расправу над Рюминым в своих политических целях. Казнь Рюмина – это как бы его обращение к советскому и зарубежному еврейству: «Смотрите, ваш обидчик жестоко наказан, лишён жизни. В СССР нет места антисемитизму, и потому давайте жить дружно!». В свете вышеизложенного есть все основания считать Михаила Рюмина сакральной жертвой хрущёвского режима. Такая вот она – грязная «хрущёвская оттепель».

Начало 1955 года ознаменовалось ещё большим укреплением хрущёвской власти. Несмотря на податливость Маленкова и его готовность уступить партийному вождю первенство в управлении страной, сам Хрущёв ощущал дискомфорт в общении с ним. Во-первых, Маленков, остававшийся приверженцем сталинской модели многоукладной экономики, мешал планам и фантазиям Хрущёва по переустройству экономики сельского хозяйства. Во-вторых, сказывалась огромная разница в менталитете. Хрущёв не мог перед ним раскрывать свои планы и рассчитывать при этом на понимание. Иное дело – его многолетний друг, партнёр и единомышленник Николай Булганин. Вот с кем можно было душевно вспомнить минулое и обсудить планы на будущее.

В период с 25 по 31 января в Москве состоялся январский 1955 года Пленум ЦК КПСС. В последний день работы Пленума, перед собравшимися выступил Хрущёв с резкой критикой Маленкова. Все антималенковские выпады Хрущёва вошли в текст Постановления Пленума ЦК «О товарище Маленкове».

По Хрущёву получалось, что Маленков был слабым и малопригодным руководителем Советского правительства, который только тем и занимался, что постоянно допускал серьёзные ошибки из-за недостаточной компетентности. Ещё в Постановлении говорилось: «В течение длительного времени т.Маленков поддерживал близкие отношения с Берия, оказавшимся авантюристом и предателем, проявлял в отношении Берия вопиющую политическую близорукость, находился по многим вопросам под полным влиянием Берии, а иногда являлся безвольным орудием в его руках». В заключительной части Постановления было записано: «освободить т.Маленкова Г.М. от обязанностей Председателя Совета Министров СССР».

Последующие необходимые формальности были соблюдены на второй сессии Верховного Совета СССР 4-го созыва (3-9 февраля 1955 года). С 8 февраля 1955 года Маленков был освобождён от должности Предсовмина СССР, и правительство возглавил Н.А.Булганин. Маленков был понижен в должности до заместителя Булганина. На освободившееся место министра Обороны СССР вместо Булганина с 9.02.1955 был назначен Г.К.Жуков.

Таким образом, можно констатировать полный триумф кадровой политики Хрущёва. Его люди занимали теперь все наиболее важные и значимые должности в государстве под названием Советский Союз.

3.2. Хрущёв и Крым

В последнее время в Интернете, социальных сетях можно встретить заметки, авторы которых опровергают мнение о том, что именно Хрущёв «подарил» Крым Украине. Дескать, Хрущёв не являлся первым лицом в руководстве страны, а был только лидером КПСС. Мол, фактически страной управлял Маленков – Председатель Совета Министров СССР, и вопрос о Крыме не мог решаться без его участия.

Так что же произошло с Крымом на самом деле? Чтобы ответить на этот вопрос, следует провести точный анализ с учётом расстановки сил в советском руководстве в тот период времени. Следует понимать, что после сентябрьского 1953 года Пленума ЦК КПСС, на котором Хрущёв был избран Первым секретарём ЦК, центр принятия решений переместился из Совмина СССР, как было при Сталине, в Президиум и Секретариат ЦК.

Со времён В.И.Ленина существовала традиция, согласно которой глава правительства председательствует на заседаниях Политбюро ЦК. Например, до мая 1941 года заседаниями Политбюро руководил не И.В.Сталин, а сначала А.И.Рыков, а затем В.М.Молотов. Хрущёв эту традицию поломал, заявив, пусть-де Маленков занимается делами правительственными, а он будет заниматься делами партийными. Теперь все мало-мальски значимые решения стали приниматься на заседаниях Президиума ЦК, а роль правительства была ограничена исключительно исполнительными функциями.

На первоначальном этапе у Маленкова ещё была возможность развернуть ситуацию в свою пользу. В народе именно Маленкова считали верным учеником и продолжателем дела великого Сталина, в то время, как Хрущёв выглядел руководителем малоизвестным и второстепенным. Однако Маленков находился в полной зависимости от Хрущёва, который повязал его «Делом Берии». Маленков, много лет проработавший рядом с Берией, осознавал, что тот никаким врагом народа, иностранным агентом и моральным уродом не был. Отказавшись под влиянием Хрущёва от расследования обстоятельств гибели Берии, Маленков, по существу, предал своего друга и соратника. Это была душевная травма, от которой Маленков никак не мог освободиться. Кроме того, зная, на что способен Хрущёв, Маленков попросту боялся его и делал всё, чтобы угодить ему.

Этот последний примечательный факт довольно точно подметил и описал в своей книге Д.Шепилов: «Внешне на капитанском мостике стоял Г.Маленков. Но Хрущёв очень весомо давал понять молодому преемнику Сталина всю призрачность своего положения и что он может удержаться на своём посту, лишь соблюдая достаточную покорность. Огромный волкодав в игре с ласковым педелем то снисходительно потреплет тяжёлой лапой по голове, то пощекочет носом по брюху, то вдруг оскалит клыки и зловеще зарычит: ни-ни, не балуй…».

В целом, близкие к власти люди, скоро почувствовали, чем стиль управления Сталина разительно отличается от стиля Хрущёва. Так называемый «диктатор» Сталин, будучи философом-диалектиком, всячески поощрял разные мнения и споры при обсуждении неоднозначных проблем. Это позволяло и ему, и окружающим взглянуть на проблему со всех сторон и легче находить её оптимальное решение.

При «демократе» Хрущёве всё происходило иначе: своё собственное мнение Хрущёв считал единственно правильным, попытки возражать ему расценивал, как подрыв авторитета руководителя КПСС. Поскольку спорить с Хрущёвым было опасно, его высокопоставленные соратники перед началом заседаний старались выведать у его помощников, что думает по тому или иному вопросу сам Никита Сергеевич. Благодаря такой уловке, обсуждение проходило гладко, без споров. Выступавшие хвалили Хрущёва за мудрость и дальновидность.

Переходим непосредственно к теме Крыма и в качестве свидетеля событий тех дней привлечём Д.Шепилова. Последний вспоминает о первых неделях нового 1954 года и деятельности Хрущёва в это время:

«Будучи до крайности честолюбивым человеком, он хотел, чтобы после перевода его в Москву украинский народ видел в нём своего «шефа» и «покровителя». Этими чувствами и продиктован был ряд мер со стороны Хрущёва, на которых была явная печать заискивания перед украинскими кадрами и которые, в отдельных случаях, противоречили конституционным основам советского государства…

Одной из мер по «завоеванию» на свою сторону Украины было хрущёвское решение о Крыме. Приближались торжества, посвящённые 300-летию воссоединения Украины с Россией. Эта знаменательная дата, конечно, заслуживала того, чтобы отметить её как большой праздник народов Советского Союза, как живое олицетворение торжества ленинской национальной политики.

В этой связи празднично прошли юбилейные сессии Верховных Советов УССР и РСФСР. Украинская республика и город Киев были награждены орденами Ленина. Киевский театр им.Шевченко показал в Большом театре свои лучшие оперы и балеты. У Киевского вокзала в Москве заложен был камень будущего монумента в честь воссоединения. В Москве и в Киеве состоялись грандиозные военные парады и демонстрации. Словом, делалось всё необходимое во имя благородной цели – дальнейшего укрепления дружбы двух крупнейших народов и всех других народов советской страны.

Но Хрущёву хотелось от себя преподнести Украине подарок на золотом блюде, чтобы вся республика знала о его щедрости и постоянной заботе о преуспевании Украины».

Далее Д.Шепилов повествует о том, как в один из февральских дней в Большом Кремлёвском дворце проводилось по инициативе Хрущёва очередное совещание по сельскому хозяйству. Шепилов был в числе приглашённых, поскольку, будучи членом ЦК и главредом «Правды», он входил в команду Хрущёва и обязан был освещать в своей газете исторические начинания и достижения лидера КПСС. Во время обеденного перерыва члены Президиума и секретари ЦК собрались в отдельном помещении в том же Кремлёвском дворце.

«Обсуждались один, другой неотложные вопросы. Вдруг Хрущёв внёс предложение: в связи с празднованием 300-летия передать Крымскую область из Российской федерации в состав Украинской республики.
— «От Крыма до России далеко, — сказал он, — Украина ближе. Легче будет вести всякие хозяйственные дела. Я уже кое-с кем говорил на этот счёт. У украинцев, конечно, слюнки текут, они будут рады-радёшеньки, если мы им Крым отдадим. С Федерацией Российской тоже, я думаю, договоримся. Надо только обставить всё с умом: чтобы Верховные Советы обеих республик просили союзный Верховный Совет сделать такую передачу. А Ворошилову надо всё это провести по-доброму через Президиум Верховного Совета СССР. Я думаю – возражений не будет?».

Шепилов продолжает:
«Когда Хрущёв вносил свой проект о передаче Крыма Украине, население Крымской области насчитывало 1 миллион 200 тысяч человек, из них 71,4 процента составляли русские, 22,2 процента – украинцы и 6,4 процента – другие национальности. И, тем не менее, когда Хрущёв задал свой вопрос: «Я, думаю, возражений не будет?» — Н.Булганин, А.Микоян, А.Кириченко, Л.Каганович и другие откликнулись возгласами: «Правильно! Принять! Передать!». И только стоявший у дверей в соседнюю комнату в ожидании какого-то разговора В.Молотов сказал, ни к кому не обращаясь:
— Конечно, такое предложение является неправильным. Но, по-видимому, придётся его принимать.
Так появился на свет Указ от 19 февраля 1954г. о передаче Крымской области из РСФСР в состав УССР».

Что же получается? Хрущёв в качестве председателя провёл заседание Президиума ЦК таким образом, что вопрос о передаче Крыма даже не фигурировал в повестке дня. Он возник «вдруг», экспромтом. По вопросу этому не назначались докладчики и содокладчики. Председатель Совмина СССР Маленков и Председатель Президиума ВС СССР Ворошилов на заседании отсутствовали. Последнее можно списать на случайность, так как и ранее эти лица не всегда приходили на проводимые Хрущёвым по разным поводам собрания и совещания. Понять их можно: для Хрущёва это был «пиар», как бы сейчас сказали, но кому-то надо ещё и работать.

В итоге, Маленков и Ворошилов получили подписанное Хрущёвым Постановление Президиума и Секретариата ЦК, которое надлежало немедленно исполнять. Присутствие этих лиц на заседании Президиума ЦК, с точки зрения Хрущёва, не было обязательным, поскольку и без них соблюдался кворум, необходимый для принятия решений.

Могли ли Маленков с Ворошиловым «взбунтоваться» и пойти против Хрущёва в вопросе передачи Крыма? Могли, но это легче сказать, чем сделать. Менее двух месяцев прошло с того дня, когда было официально объявлено, что 23 декабря 1953 года были казнены Берия и шесть его сообщников. Помнили они и реакцию Хрущёва на это событие, который ликовал и рассказывал всем о том, как он «охмурил, а потом насадил горлом на крюк Берия» (так подвешивают свиные туши).

К этому времени многие руководители высшего звена окончательно осознали, что расправа над Берией была нужна Хрущёву исключительно для продвижения к вершине власти. Они элементарно опасались за свои жизни, понимая, что Никиту уже не остановить. Этот «носорог» сметёт каждого, кто встанет на его пути. Пришла «хрущёвская весна». Встречайте!

3.3. Страна на «хрущёвских горках»

В индустрии развлечений существуют аттракционы, от которых, как говорят, захватывает дух. Их называют или «американскими горками», или «русскими горками». «Хрущёвские горки» — это такие непредсказуемые эксперименты в политике и экономике огромной страны, от которых у её граждан также «захватывало дух». Однако после «хрущёвских горок» нельзя было восстановить дыхание, прийти в себя, вернуться к привычным повседневным делам. И в этой необратимости заключался подлинный драматизм народной жизни.

Любопытно заметить, что все свои наиболее значимые акции Хрущёв почему-то инициировал в начале каждого года, а точнее, в январе или феврале. Не стал исключением и год 1956-й – год ХХ съезда КПСС (14-25 февраля). Став по факту руководителем государства, Хрущёв решил, что пришло время осуществить свою главную потаённую мечту: убить Сталина ещё раз, но теперь не на материальном плане, а в сфере духовной. Другими словами, раз и навсегда разрушить в памяти народа положительный образ вождя. Это будет его месть Сталину за три года мучений на нелюбимой работе, за те страхи, которые владели Хрущёвым в ожидании возможного лишения почетных и высокооплачиваемых должностей.

Осуществить задуманное можно по примеру Берии, для чего создать негативный образ упивающегося своей властью и безнаказанностью, жестокого и капризного диктатора. Тогда никто не захочет сказать о Сталине что-нибудь хорошее. А если кто и скажет хорошее, то сразу ответить ему подходящими примерами, взятыми из «Фонда преступлений Сталина».

Хрущёв понимал: хотя Сталин лишён возможности отвечать на предъявленные ему обвинения, тем не менее, борьба со сталинским образом будет трудным делом. Сбросить великого Сталина с пьедестала, одержать победу над его образом – значит самому стать и остаться в истории человеком более великим, чем Сталин. Было за что побороться.

Основные союзники в этой борьбе – это те, кто когда-то пострадал при Сталине, или был недоволен его политикой, а также родственники этих лиц. Чтобы запустить в обществе антисталинскую реакцию, следует создать критическую массу противников Сталина. Пусть в это число войдут и те, кто пострадал «по заслугам», на законном основании. В этом деле количество ценнее качества. Главное – постоянно увеличивать число ненавистников Сталина.

Следует признать, что и на этот раз Хрущёв всё правильно спланировал и организовал для достижения поставленной цели. С самого начала Хрущёв действовал в своей излюбленной манере. Доклад на тему «О культе личности и его последствиях» готовился тайно и в повестке работы съезда не значился. Вот как об этом вспоминает Л.Каганович:

«ХХ съезд подходил к концу. Но вдруг устраивается перерыв. Члены Президиума созываются в задней комнате, предназначенной для отдыха. Хрущёв ставит вопрос о заслушивании на съезде его доклада о культе личности Сталина и его последствиях. Тут же была роздана нам отпечатанная в типографии красная книжечка – проект текста доклада.

Заседание проходило в ненормальных условиях – в тесноте, кто сидел, кто стоял. Трудно было за короткое время прочесть эту объёмистую тетрадь и обдумать её содержание, чтобы по нормам внутрипартийной демократии принять решение. Всё это за полчаса, ибо делегаты съезда сидят в зале и ждут чего-то неизвестного для них, ведь порядок дня съезда был исчерпан…

Заседание затянулось, делегаты волновались, и потому без какого-либо голосования заседание завершилось и пошли на съезд. Там было объявлено о дополнении к повестке дня: заслушать доклад Хрущёва о культе личности Сталина. После доклада никаких прений не было, и съезд закончил свою работу».

О планах Хрущёва относительно Сталина из числа руководителей высшего ранга могли знать Булганин и Микоян. Для всех остальных это была «информационная бомба». Подготовка текста доклада заняла весь январь и большую часть февраля. К его составлению была привлечена команда доверенных лиц из правительства и ЦК.

Были и такие, кто в антисталинской акции участвовать отказался. Только этим можно объяснить, почему неожиданно и немотивированно «слетел» 31 января 1956 года со своей министерской должности руководитель МВД СССР Сергей Никифорович Круглов. Хрущёв потребовал от него компромата на Сталина, но Круглов предпочёл отставку бесчестию. Он помнил, как его «втёмную» использовали против Берии и не желал участвовать в очернении имени Сталина.

Хрущёв такое не прощает. Поначалу Круглова держали на скромных должностях подальше от Москвы, а в июле 1958 года он был переведён на пенсию по инвалидности. Но мстительный Хрущёв и тогда не оставил его в покое. В 1959 году Круглов был лишён генеральской пенсии и вместе с семьёй выселен из элитной московской квартиры, а в июне 1960 года его исключили из КПСС с формулировкой «за грубые нарушения социалистической законности».

В общем, вспоминай, Круглов, Хрущёва и радуйся, что остаток жизни проведёшь на свободе, а не тюрьме или лагере. Хрущёв умел преподать «уроки жизни» тем людям, которые стали ему неугодными. Педагогического таланта в этой дисциплине у него не отнимешь, настоящий профессор. Свою жизнь С.Н.Круглов закончил трагически 6 июля 1977 года на железнодорожных путях под колёсами поезда. Смерть подобного рода дознаватели квалифицируют, чаще всего, как несчастный случай, хотя…

Следует ещё раз напомнить, что НКВД (МВД) при Сталине – это, прежде всего, многочисленные стройки народного хозяйства в необжитых, но перспективных районах СССР. За своевременное окончание строительства и ввод объектов в эксплуатацию лично отвечали руководители этого наркомата (министерства). В случае успеха их представляли к высоким наградам. Немало таких наград было и у Круглова. Можно представить себе душевную муку человека, не жалевшего сил и здоровья на благо страны. И какова благодарность?!

Однако, хватит о печальном. Запущенный на ХХ съезде КПСС маховик десталинизации набирал обороты. Теперь Хрущёв мог переключиться на близкую его душе стихию сельскохозяйственного производства и приступить к реализации своих смелых планов и проектов, которые при Сталине игнорировали, зажимали и всячески тормозили. Хрущёв мечтал предстать перед советскими гражданами в образе аграрника-новатора, сокрушающего привычную сталинскую рутину с целью вывести аграрный сектор на путь изобилия продуктов питания и сельскохозяйственного сырья.

Для начала Хрущёв, вопреки предостережению Сталина, ликвидировал обслуживающие колхозы МТС, считая их содержание слишком обременительным для государства. Технику МТС принудительно передавали на баланс колхозов, списывая их стоимость в доход государства. Из-за этого сравнительно успешные хозяйства потеряли свои финансы и перешли в разряд должников. Теперь районные банки автоматически изымали со счетов колхозов все поступавшие денежные средства для оплаты долгов.

Председатели колхозов сигнализировали вышестоящему начальству об отчаянном положении: нечем стало оплачивать труд колхозников и закупать всё то, что необходимо для ведения хозяйства. Бригадиры из-за всех сил старались направить (выгнать) людей на работу, но желающих работать за «палочки» (так назывались отметки трудодней в бригадирских книжках) становилось всё меньше и меньше. Выручал, как всегда, сознательный партактив, но его численность была невелика. Короче говоря, в стране не осталось колхозов-миллионеров и зажиточных колхозников.

Чтобы как-то спасти положение (отступать Хрущёв не собирался), власти стали массово преобразовывать «лежачие» колхозы в совхозы. Часть сельских жителей это вполне устраивало, поскольку, работая «от и до», эти колхозники стали регулярно, как в городе, получать зарплату. Но наиболее деятельные, инициативные и предприимчивые колхозники оказались в проигрыше.

Эта категория сельских тружеников, получив статус работников совхоза, лишилась своих довольно значительных приусадебных участков и других льгот, положенных им по Уставу сельскохозяйственной артели. Доход с участков вкупе с оплатой по трудодням давал стабильный семейный достаток, поскольку позволял сверх внутреннего потребления реализовывать продукты животноводства и птицеводства или на колхозных рынках, или через систему потребительской кооперации.

Лишившись привычного благополучия, и не видя перспектив, по существу лучшие колхозные кадры вместе с семьями спешили перебраться в города, где и зарплата была выше и условия жизни более комфортны. Ну, а сельскому хозяйству в целом был нанесён непоправимый урон, оправиться от последствий которого в СССР так до конца и не смогли. Люди, которые раньше обеспечивали продуктами питания свои семьи и ещё часть граждан страны, теперь сами встали в магазинные очереди за всем необходимым.

В структуре сталинской многоукладной экономики находилась ещё промысловая кооперация – добровольное объединение трудящихся, занятых в сфере кооперативной промышленности и торговли. Сталинские кооператоры функционировали по своему собственному Уставу и рассматривались, как весомое дополнение к государственной промышленности по производству предметов широкого потребления.

Согласно статистическим данным на начало 1954 года в СССР находилось свыше 100 тысяч предприятий и мастерских промкооперации, в которых работали 1890 тысяч человек. На долю промкооперации приходилось 35% изготавливаемой в стране мебели, до 27% швейных изделий, до 35% верхнего трикотажа, 31 % валенок, около 50% телег и повозок.

Хрущёв всей душой ненавидел людей самозанятых (частников). С классовых позиций он рассматривал их, как помеху на пути продвижения к коммунизму. Пусть Сталин относился к ним хорошо, а он – Хрущёв терпеть их не намерен. 14 апреля 1956 года вышло совместное Постановление ЦК КПСС и СМ СССР, согласно которому все объекты и финансовые структуры промысловой кооперации передавались в государственную собственность. Власти просто ограбили кооператоров, лишив их принадлежащей им собственности. Кроме того, сотни тысяч человек потеряли работу с достойной оплатой. Теперь к нехватке продуктов питания добавился дефицит товаров широкого потребления, однако Хрущёва это не волновало. Он мыслил широко, масштабно, и в его понимании частники не могли находиться в рядах строителей коммунизма.

Неудачи, разочарования и на аграрном фронте, и в экономике страны в целом охладили пыл Хрущёва. Кроме того, в области сельхозпроизводства результаты труда проявляли себя раз в году, осенью после сбора урожая. Такая медлительность природы раздражала нетерпеливого, импульсивного Хрущёва. Поэтому он открыл для себя такую область человеческой деятельности, в которой о результатах можно было судить уже через несколько недель и даже дней. Короче, Хрущёв решил стать творцом и проводником иностранной политики страны, самым главным борцом за мир во всём мире.

Отстранив многоопытного В.М.Молотова от должности министра Иностранных дел СССР, Хрущёв с энтузиазмом включился в новую для себя сферу деятельности. Речь идёт о формировании и проведении в жизнь внешней политики СССР. И на этом поприще скоро проявились все хрущёвские недостатки: самоуверенная некомпетентность, скоропалительность в принятии решений, мстительность (теперь на международном уровне). Д.Шепилов вспоминает, как в результате своей активности, Хрущёв замкнул на себя и деятельность дипломатического корпуса, и аппарата министерства:

«Покрылись паутиной апартаменты для дипломатических приёмов МИДа. Работники МИДа стали забывать нормы дипломатического этикета. Хрущёв стал сам принимать всех приезжих гостей – нужных и не столь нужных. Местом приёма стал исключительно Большой кремлёвский дворец, куда по велению Хрущёва сопровождали его не только все члены Президиума и секретари ЦК, но и скопом валили все члены ЦК, министры, депутаты Верховных Советов, артисты и писатели, генералы и маршалы. Все дипломатические приёмы превратились в широчайшие пиршества».

Растрачивая народные деньги на частые и неумеренные пиршества, Хрущёв, видимо, исходил из уверенности в том, Советский Союз – страна богатая и от неё много не убудет. Хуже хрущёвской расточительности стране вредил его эмоциональный по форме перенос личных симпатий и антипатий на уровень межгосударственных отношений. Так из-за своей злости на Мао Цзэдуна, Хрущёв разрушил казавшийся незыблемым фундамент советско-китайской дружбы. Вот как об этом со знанием дела пишет бывший министр Иностранных дел СССР Д.Т.Шепилов:

«Он распорядился (и это санкционировано на Президиуме ЦК) немедленно отозвать из Китая всех специалистов и советников. Все виды работ на полном ходу были брошены, и все советские люди покинули Китай. Никакие доводы и увещевания китайцев не помогли. На многих стройках, предприятиях, конструкторских бюро это буквально вызвало паралич производства и нанесло экономике Китая огромный урон.

Все эти неистовства Хрущёва и явились исходным субъективным фактором будущего рокового конфликта между нашими государствами. Конечно, было бы неправильно сводить только к этому разрыв с Китаем. Здесь были и более глубокие объективные причины. Но исходным фактором субъективного порядка, который положил начало конфликта и отравил всю атмосферу советско-китайских отношений, была, несомненно, хрущёвская разнузданность. Из всех зол, совершённых Хрущёвым за «великое десятилетие» его правления, разрыв с Китаем был, пожалуй, наибольшим злом».

Когда на календаре появились цифры 1957, у Хрущёва случилось очередное «новогоднее обострение». В январе он направил руководящим деятелям страны свою Записку о реорганизации управления промышленностью и строительством. Суть хрущёвских предложений заключалась в ликвидации отраслевых министерств, как органов централизованного управления, и переход к органам территориального управления – совнархозам.

Большинство членов Президиума ЦК, а также видные экономисты и хозяйственники к инициативе Хрущёва отнеслись скептически. Эти люди помнили, что при Сталине отраслевая система управления народным хозяйством доказала свою эффективность, обеспечивая высокие показатели роста экономики страны. Благодаря этому, в апреле каждого года осуществлялось снижение розничных цен на продовольствие и товары широкого потребления.

При Хрущёве в результате стагнации (застоя) экономики снижения розничных цен не было. Все хрущёвские начинания и проекты к улучшению в экономике почему-то не приводили. Вот тогда он и решил, что причина этого кроется в существующей негодной системе управления народным хозяйством, а совнархозы-де всё исправят.

Начавшийся в середине февраля 1957 года подконтрольный Хрущёву Пленум ЦК КПСС его идеи одобрил, а в мае того же года Верховный Совет СССР придал им форму закона. Новая реальность привела к тому, что впервые друзья-единомышленники Булганин и Хрущёв оказались по разную сторону баррикад. Булганина понять можно. Хрущёв в своих выступлениях постоянно рисовал народу скорую счастливую будущность, а на деле жизнь становилась не лучше, а хуже. Значит, виновато правительство Булганина.

Новации Хрущёва «умертвили» составленные Правительством СССР План развития народного хозяйства страны и Бюджет на 1957 год. Эти важнейшие документы, на составление которых ушли недели и месяцы напряжённого труда, можно будет с огорчением отправлять в корзину для бумаг. Булганин понимал, что теперь руководители и ответственные работники упразднённых министерств и руководители на местах больше всего на свете будут озабочены тем, как бы при реорганизации обеспечить себе высокое положение во вновь создаваемых структурах управления. Ни о чём другом они думать не в состоянии.

Понятно также, что весь следующий год уйдёт на настройку новой системы управления, на то, чтобы обеспечить баланс интересов между хозяйственниками и партийными органами на местах. В итоге, целых два года для экономики страны окажутся потерянными. Немногословному Булганину было отчего возмущаться и негодовать. Именно такая позиция Булганина сделала возможной попытку большинства членов Президиума ЦК устранить Хрущёва от власти. Вспоминает Л.Каганович:

«И вот на одном из заседаний Президиума во второй половине июня вырвалось наружу недовольство членов Президиума ЦК руководством Хрущёва …
После того, как Булганин занял место председателя, взял слово Маленков. «Вы знаете, товарищи, — сказал Маленков, — что мы поддерживали Хрущёва. И я, и товарищ Булганин вносили предложение об избрании Хрущёва Первым секретарём ЦК. Но вот теперь я вижу, что мы ошиблись. Он обнаружил неспособность возглавлять ЦК. Он делает ошибку за ошибкой, он зазнался, отношение его к членам Президиума ЦК стали нетерпимыми, в особенности после ХХ съезда. Он подменяет государственный аппарат, командует непосредственно через голову Совета Министров. Это не есть руководство советскими органами. Мы должны принять решение об освобождении Хрущёва от обязанностей Первого секретаря ЦК».

Ведущий заседание Президиума Булганин давал всем высказываться многократно. Секретари ЦК Брежнев, Фурцева, Суслов, Поспелов и другие с несущественными оговорками поддерживали Хрущёва. Только один секретарь ЦК – Д.Т.Шепилов горячо и резко выступил с критикой Хрущёва.

Среди девяти членов Президиума ЦК на стороне Хрущёва, кроме него самого, был только А.Микоян. Счёт 7:2. Однако, счёт – это одно дело, а победа – это другое дело. Стратегия большинства строилась на том, чтобы вынудить Хрущёва самому написать заявление об отставке с должности Первого секретаря ЦК КПСС, после чего Пленум ЦК одобрит это решение. Взамен Хрущёву гарантировали оставление в составе партийного руководства и новую должность в правительстве.

Хрущёв на заседании Президиума сидел со смущённым видом, оборонялся вяло, создавал впечатление, что почти готов согласиться с тем, что ему предлагали, но просил время на обдумывание. Булганин переносил заседание на следующий день, но Хрущёв продолжал, как говорят, «тянуть резину». В итоге, находясь в меньшинстве, Хрущёв всех переиграл и «охмурил». Решающий вклад в его победу внёс кандидат в члены Президиума ЦК, министр обороны Г.К.Жуков.

Из записи воспоминаний Жукова следует, что маршал относил себя к сторонникам Хрущёва и не испытывал симпатий к деятелям типа Маленкова, Молотова, Кагановича. Существует позднее высказывание Д.Шепилова о том, что на самом первом заседании Президиума ЦК Жуков показывал ему свою записку, передаваемую Булганину. В этой записке Жуков вносил предложение объявить Хрущёву выговор и закрыть заседание. Разумеется, что такое несерьёзное предложение не устраивало большинство.

На последующих заседаниях риторика Жукова изменилась. Микоян с Хрущёвым подсказали ему, заявление какого рода следует срочно сделать на ближайшем заседании Президиума. Вот цитата из записи воспоминаний Жукова:

«Я заявил: «Я категорически настаиваю на срочном созыве Пленума ЦК. Вопрос стоит гораздо шире, чем предлагает группа. Я хочу на Пленуме поставить вопрос о Молотове, Кагановиче, Ворошилове, Маленкове. Я имею на руках материалы о их кровавых злодеяниях вместе с Сталиным в 1937-38 годах, и им не место в Президиуме ЦК и даже в ЦК КПСС. Если же сегодня антипартийной группой будет принято решение о смещении Хрущёва с должности первого секретаря, я не подчинюсь этому решению и обращусь немедля к партии через парторганизации вооружённых сил».

Это, конечно, было необычное и вынужденное заявление. Откровенно говоря, я хотел произвести решительную психологическую атаку на антипартийную группу и оттянуть время до прибытия членов ЦК, которые уже перебрасывались в Москву военными самолётами.
После этого моего заявления, было принято решение перенести заседание Президиума на третий день, и этим самым группа Маленкова-Молотова-Кагановича проиграла затеянное ими дело против Хрущёва».

Была ли у Жукова личная заинтересованность в том, чтобы Хрущёв сохранил свою верховную власть? Да, была. Дело в том, что сразу после ХХ съезда партии Хрущёв и его команда стали изображать Сталина «дутым» полководцем, которому приписывали несуществующие победы. Если не Сталин, то кто был главным полководцем? Конечно, Жуков – единственный заместитель Верховного Главнокомандующего. Против этого сам Жуков не возражал, поэтому работать с Хрущёвым ему было вполне комфортно.

Антихрущёвская группа свою битву проиграла. Хрущёв в отставку не собирался, а затягивал время, чтобы накопить силы для решительного контрнаступления. Каганович такими словами описывает сложившуюся ситуацию:

«А тем временем хрущёвский Секретариат ЦК организовал тайно от Президиума ЦК вызов членов ЦК в Москву, разослав через органы ГПУ и органы Министерства обороны десятки самолётов, которые привезли в Москву членов ЦК. И это было сделано без какого-либо решения Президиума и даже, не дождавшись его решения по обсуждаемому вопросу. Это был настоящий фракционный акт, ловкий, но троцкистский».

Итак, в субботу 22 июня 1957 года в Свердловском зале Кремля собрались на свой Пленум члены и кандидаты в члены ЦК КПСС. Послали за «прозаседавшимися» членами Президиума ЦК. Каганович продолжает:

«После маленького перерыва Президиум ЦК решил: несмотря на то, что Секретариат ЦК грубо нарушил Устав партии, но уважая членов ЦК и считаясь с тем, что они ждут прихода членов Президиума, прервать заседание Президиума и пойти в Свердловский зал. Сбросивший свою маску смущения, ободренный Хрущёв рядом с Жуковым и Серовым (И.А.Серов – председатель КГБ СССР. – Г.К.) шествовал в Свердловский зал».

Противников Хрущёва ожидал в этом зале неприятный сюрприз: команда Хрущёва успела так распределить и отрепетировать роли, поставить на Пленуме такой спектакль, что обвинители сами стали обвиняемыми в создании «антипартийной группы». Пленум продолжался целую неделю. За это время было произнесено много речей, проведено немало кулуарных совещаний. Жуков и здесь выступил в роли сурового обличителя участников репрессий конца 30-х годов.

Общественность была плохо информирована о событиях на Пленуме. Для властей времена «гласности и перестройки» ещё не наступили. В «Правде» было опубликовано итоговое Постановление Пленума ЦК «Об антипартийной группе Маленкова Г.М., Кагановича Л.М., Молотова В.М». Этих лиц исключили из ЦК КПСС.

Хрущёв поступил умно, сделав вид, что Председатель Совмина СССР Булганин, Председатель Президиума ВС СССР Ворошилов и два других члена Президиума — Первухин и Сабуров против него не выступали. А выступали только трое из девяти, то есть меньшинство. Потом добавили «примкнувшего к ним Шепилова», но он — не член Президиума, а всего лишь кандидат в члены Президиума ЦК. Цель понятна: народ не должен знать, что отставки Хрущёва добивалось большинство членов Президиума ЦК.

Хрущёв не забыл и до самой смерти помнил о той услуге, которую оказал ему Жуков. Нельзя сказать, что услуга эта стала неоценённой со стороны Хрущёва: сделав Жукова 29 июня 1957 года полноправным членом Президиума ЦК, Хрущёв как бы возвёл его на властный Олимп. В пенсионных воспоминаниях Хрущёва есть такие слова о Жукове:

«Из военных с Жуковым я был ближе других, как и с Тимошенко, они в своё время командовали войсками Киевского военного округа, мы часто встречались и по делу, и в товарищеской обстановке, вели непринуждённые беседы. Я высоко ценил его и как военного. После отстранения от руководства Молотова, Маленкова и других, кто хотел возврата к сталинским порядкам, Жуков вошёл в состав политического руководства, стал членом Президиума ЦК. Он и вообще военные сыграли активную роль в подавлении инициативы молотовско-маленковской взбунтовавшейся группы».

Мог ли Жуков предполагать, что всего лишь через четыре месяца после «возведения на Олимп», его низвергнут оттуда, если не с позором, то, по меньшей мере, с испорченной репутацией? И произойдёт это 29 октября 1957 года на однодневном Пленуме ЦК КПСС, который лишит его всех партийных и государственных должностей.

Cозыв Пленума и его решения станут для Жукова полной неожиданностью. Из записи его воспоминаний следует, что он так и не понял: «а меня то, за что?!». Как будто, никаких предпосылок к худшему не было. Возможно, что он, как и все люди, когда-то совершал ошибки, но надо было на них указать, и он бы исправился. Почему Хрущёв ничего не говорил?

На самом деле, с точки зрения тех, кто добивался и добился его отставки, Жуков в своей деятельности продемонстрировал нечто более худшее, чем просто ошибки в работе. Речь идёт о полном непонимании некоторых важных и очевидных истин, а это – хуже, чем служебная некомпетентность.

Из опубликованного Постановления Пленума ЦК можно заключить, что в вину Жукову ставили нарушение ленинских, партийных принципов руководства Вооружёнными силами Советского Союза, игнорирование и принижении роли партийных органов в войсках. В то время и сам Хрущёв, и его приближённые ставили знак равенства между понятиями «партия» и «Хрущёв». Могло ли так случиться, что Жуков в своей практической деятельности игнорировал Хрущёва, принижал его роль в управлении Вооружёнными силами СССР? Проверим данное предположение.

Жуков полагал, что он – министр Обороны СССР и член высшего политического руководства страны, находится на вершине командной пирамиды управления всеми Вооружёнными силами Советского Союза. Но это было не так. Вершина управления принадлежала Верховному главнокомандующему. После смерти Сталина эта должность досталась Маленкову, а вслед за его отставкой – Булганину.

После разгрома «антипартийной группы», судьба Булганина была подвешена на тонкой нитке, а ножницы были в руках Хрущёва. Последний согласился не трогать Булганина (пока!), а взамен тот должен был, как бы добровольно, инициировать передачу Хрущёву должности Верховного главнокомандующего Вооружёнными силами СССР. Булганин не возражал, поскольку не видел для себя другого выбора.

Хотя по своей должностной обязанности Жуков знал, что Хрущёв – Верховный главнокомандующий, однако это знание было спрятано так глубоко, что Жуков постоянно о нем забывал. Попросту говоря, ну, «не видел» Жуков Хрущёва в роли Верховного, возможно, потому, что сам долгое время работал рядом со Сталиным.

Давайте вспомним, что в своих записях, относящихся к событиям марта 1953 года, Жуков пишет, что «Булганин, как Министр Обороны, не был для меня авторитетом». И это при том, что к этому времени Булганин накопил большой опыт руководства Вооружёнными силами в должностях заместителя министра, первого заместителя и министра Вооружённых сил СССР. Да и потом он курировал весь силовой блок правительства. Так что в сравнении с Хрущёвым, Булганин выглядел маститым профессором рядом со студентом первого курса. Скорее всего, игнорирование Жуковым Хрущёва было неосознанным, как бы рефлекторным: не мог Жуков заставить себя считать невежественного в военных вопросах Хрущёва Верховным главнокомандующим. Показателен в этом смысле следующий фрагмент записи воспоминаний Жукова:

«Прогуливаясь как-то с Хрущёвым и Брежневым по территории дачи Хрущёва, между нами состоялся такой разговор:
Брежнев: «Никита Сергеевич, мне звонил из Будапешта Кадар и просил оставить в Венгрии во главе войск генерала Казакова, которого товарищ Жуков намерен перевести на Дальний Восток. К Казакову венгерские товарищи привыкли, и я считаю, что надо считаться с мнением Кадара. Для Дальнего Востока маршал Жуков найдёт другого командующего».

Я сказал: «В интересах обороны страны генерала Казакова надо направить на должность командующего Дальневосточным округом, а для Венгрии мы найдём другого хорошего командующего».
Брежнев (нервно): «Надо же считаться с мнением товарища Кадара».
Я ответил: «Надо считаться и с моим мнением. И Вы не горячитесь, я такой же член Президиума ЦК, как и Вы, товарищ Брежнев».

Хрущёв молчал, но я понял, что он недоволен моим резким ответом. Через пару минут Брежнев, взяв под руку Хрущёва, отошёл с ним в сторону и стал что-то ему горячо доказывать. Я догадался, что между ними идёт речь обо мне. После разговора с Хрущёвым, Брежнев ушёл к себе на дачу, даже не простившись со мной».

Сейчас трудно судить о мотивах, по которым маршал Жуков желал переместить генерала армии М.И.Казакова из особняка в центре Будапешта в служебную квартиру в Хабаровске. Можно точно утверждать, что пути этих личностей пересеклись в марте 1953 года в Свердловске, когда Жуков перед отбытием в Москву сдавал дела новому командующему войсками Уральского ВО генерал-полковнику Казакову.

Карьера Казакова вдруг резко пошла в гору: в 1955 году он получает звание генерала армии и с ноября 1956 года становится командующим Южной группой войск, дислоцированных на территории Венгрии. Как следует из фрагмента записи Жукова, руководитель Венгерской народной республики Янош Кадар просил руководителей СССР оставить Казакова на прежнем месте, но Жуков упорно хотел его заменить.

Размолвки с Брежневым можно было бы избежать, если бы Жуков, обращаясь к Хрущёву, сказал: «Никита Сергеевич, Вы – Верховный главнокомандующий, поэтому последнее слово за Вами». Однако подобные мысли в голове Жукова не рождались. Он уже всё решил, и никакого Верховного главнокомандующего он перед собой в упор не видел. Теперь понятно, почему в Постановлении Пленума ЦК по поводу Жукова, возникло такое словосочетание, как «игнорирование и принижение роли партийных органов в войсках». Хрущёв и партия — едины!

Со своей стороны, Хрущёв уверился в том, что Жуков проявляет непомерную гордыню, игнорируя его более высокий статус в военной иерархии. Такого отношения к своей персоне тщеславный Хрущёв никому не прощает. Жуков допустил ошибку, забыв, кто на всесоюзном Олимпе работает Зевсом. Вот Зевс наглядно объяснил Жукову и другим, что только от его благосклонности и милости зависит пребывание на этой заоблачной высоте всех остальных «рядовых богов».

Расправе над Жуковым во многом способствовали и содействовали приближённые Хрущёва, которые, в своём большинстве, недолюбливали властного, уверенного в себе министра обороны. Кроме того, была в натуре Жукова, связанная с длительным пребыванием на командных должностях, черта характера, которую одни называли грубоватой прямолинейностью, а другие – прямолинейной грубостью.

Металла в голосе Жукова стало больше после того, как он стал членом Президиума ЦК. И это заметили, как подчинённые ему лица высшего комсостава, так и коллеги Жукова по Президиуму ЦК, которые привыкли к более интеллигентному стилю общения. Кроме того, с их точки зрения, Жуков становился опасным, претендуя в качестве «спасителя» Хрущёва, на какой-то особый, более доверительный уровень общения с ним.

И всё-таки, в наказании Жукова чувствуется «перебор». Видимо, понимая это, Хрущёв в своих мемуарах попытался приписать Жукову нечто большее, о чём не знали все:

«Но когда Жуков вошёл в состав Президиума ЦК, то стал набирать такую силу, что у руководства страны возникла некоторая тревога. Члены Президиума ЦК высказывали мнение, что Жуков движется в направлении военного переворота, захвата власти. Такие сведения мы получали от ряда военных, которые говорили о бонапартистских устремлениях Жукова. Постепенно накапливались факты, которые нельзя было игнорировать без опасения подвергнуть страну перевороту типа тех, которые совершаются в Латинской Америке. Мы вынуждены были пойти на отстранение Жукова от всех постов».

Хрущёв говорит полнейшую чушь. Только в химерическом мире его фантазий могли возникнуть бредовые ассоциации с событиями в Латинской Америкой. В реальном мире Вооружённые силы СССР снизу доверху были пронизаны структурами КПСС, поэтому политорганы не допустили бы малейшего поползновения к насильственному захвату власти, кем бы то ни было.

Военнослужащие в СССР принимали присягу на верность народу, а не отдельным личностям, и им также предписывалось не выполнять преступные приказы. В годы ВОВ бывали случаи, когда командиры Красной Армии или под давлением обстоятельств, или вполне осознанно сдавались в плен. Но не было случаев, чтобы под влиянием своих командиров в немецкий плен организованно и в полном составе сдавались полки или дивизии. Благодаря этому, в отличие от стран Западной Европы, граждане Советского Союза с первого дня войны боролись с захватчиками, пережили горечь начальных поражений и, в конечном итоге, победили.

Жуков был на два года моложе Хрущёва, и состояние здоровья позволяло ему продолжить воинскую службу. Он ждал, когда ему предложат подходящую должность с учётом его знаний и опыта. Однако время шло, а никаких предложений не поступало. Более того, по Постановлению Совмина СССР от 27 февраля 1958 года Г.К.Жуков был отправлен в отставку. Это означало, что его лишили возможности получить высокооплачиваемую (с учётом маршальского звания и выслуги лет) должность в системе Министерства обороны СССР.

В том же 1958 году, в конце января Правительство Советского Союза создало организацию под названием Группа генеральных инспекторов Минобороны СССР. В Группу зачислялись лица руководящего состава (маршалы Советского Союза, маршалы и главные маршалы родов войск, генералы армии, адмиралы и вице-адмиралы, генерал-полковники), которые по состоянию здоровья были не в состоянии работать с полной нагрузкой. Участники Группы привлекались к работе в щадящем режиме, хотя им были установлены высокие должностные оклады в сочетании с рядом других льгот. Г.К.Жуков был единственным маршалом Советского Союза, который после отставки не был зачислен в Группу генинспекторов. Это была месть Хрущёва, который хотел, чтобы маршал и его семья испытывали финансовые трудности и моральный дискомфорт.

В средствах массовой информации иногда встречаются рассуждения о том, как тяжело при Сталине жилось опальному Жукову. Дескать, вождь даже не позволил ему служить в солнечной Одессе, а перевёл в хмурый Свердловск на должность командующего войсками Уральского ВО. Такой перевод действительно имел место в 1948 году, но он принимался из соображений того, что деловой и решительный Жуков выправит положение дел в этом военном округе, где в провальном состоянии находилась учебно-боевая работа.

Жуков ожидания руководства СССР оправдал, за что в 1949 году был награждён орденом Красного Знамени. В 1950 году он избирается депутатом ВС СССР по Свердловскому избирательному округу, а в 1952 году на 19 съезде партии становится кандидатом в члены ЦК КПСС. Таким образом, служба в Уральском ВО создала Жукову отличные стартовые позиции для перехода на самую высокую должность в центральном аппарате военного министерства. А теперь честно скажите, когда опальному Жукову жилось лучше: при Сталине или при Хрущёве?

Год 1958-й окажется несчастливым для Булганина. Впрочем, он и сам понимал, что Хрущёв затаил свою месть до времени, но час расплаты всё равно придёт. В марте 1958 года открылась первая сессия Верховного Совета СССР 5-го созыва. Поначалу, как положено по Конституции, от имени Булганина было зачитано заявление о том, что Правительство СССР слагает полномочия перед вновь избранным ВС СССР. Затем переизбранный Председатель Президиума ВС СССР К.Е.Ворошилов внёс предложение назначить Председателем Совета Министров СССР товарища Хрущёва Н.С. при сохранении им поста Первого секретаря ЦК КПСС. Голосовали единогласно.

В соответствии с принятым регламентом работы сессии, Хрущёв внёс на рассмотрение и утверждение новый состав Правительства СССР. На предпоследнем месте длинного списка из министров и председателей Госкомитетов СМ СССР будет названа фамилия Булганина – председателя правления Госбанка СССР. Хрущёв, видимо, опасался нежелательных эксцессов со стороны Булганина, поэтому заключил с ним сделку, по который бывший друг сохранит своё место члена Президиума ЦК.

Спустя некоторое время, Хрущёву доложат, что, проживая в комфортных условиях в Москве, Булганин вполне доволен своим нынешним положением и никаких признаков уныния или депрессии не проявляет. Как так?! Маленков трудится директором электростанции в Казахстане, а этот неплохо устроился! В августе 1958 года Булганина направят в Ставрополь на должность председателя Совнархоза. 5 сентября того же года Пленум ЦК освободит его от обязанностей члена Президиума ЦК КПСС.

Но это ещё не всё. 26 ноября 1958 года Булганина лишат воинского звания «маршал Советского Союза» и понизят в звании до генерал-полковника. Такого Булганин не ожидал. Хрущёв расчетливо и точно ударил по самому болезненному месту. Вспоминай, Булганин, Хрущёва и тот момент в своей жизни, когда решил встать на его пути.

Только после того, как Хрущёв уверится в том, что Булганин не опасен (умеет держать язык за зубами), ему разрешат в 1960 году вернуться в Москву и выйти на пенсию. В июле 1960 года по распоряжению Хрущёва в Группу генеральных инспекторов МО СССР стали зачислять лиц, начиная от генерала армии и выше. Генерал-полковник Булганин был, тем самым, лишён возможности войти в элитный клуб под названием «Группа генеральных инспекторов» и получать льготы от пребывания в нём. Вот это – по-хрущёвски. Мстительный Никита не мог допустить, чтобы его друг-предатель Николай жил богато и счастливо.

К.Е.Ворошилов правильно оценит ситуацию и в мае 1960 года сам подаст заявление с просьбой освободить его от всех партийных и государственных постов. На его место Председателя Президиума ВС СССР Хрущёв поставит своего выдвиженца Л.И.Брежнева. Таким образом, в Президиуме ЦК из 11 членов, избранных на Пленуме ЦК в октябре 1961 года, только Хрущёв и его друг-советчик Микоян останутся из состава прежнего сталинского Политбюро. Остальные 9 членов Президиума ЦК – это партийцы «хрущёвского призыва». Казалось бы, вот она – полная хрущёвская победа и задел на долгие последующие годы. Но, спустя всего три года, в октябре 1964 года в результате хорошо организованного и осуществлённого заговора Хрущёва лишат всех должностей и отправят на пенсию.

Между тем, сам Хрущёв ничего не замечал и не предчувствовал. В своих выступлениях он постоянно и энергично развивал мысль о том, что в стране всё хорошо: освоены миллионы гектаров целинных и залежных земель, мы вот-вот догоним США по выпуску животноводческой продукции, если расширим площади посевов кукурузы, и т.д. и т.п. А вот наблюдения Д.Шепилова:

«И к 1963 году в полной мере проявились трагические последствия всех хрущёвских безграмотных импровизаций и экономического произвола в деревне. Урожайность зерновых с гектара (8,3 центнера) упала ниже уровня 1940г. (8,6 центнера) и скатилась почти к предреволюционному уровню примитивного единоличного хозяйства (8,2 центнера в 1913г.). Валовой сбор хлеба в 1963г. оказался самым низким за всё «великое десятилетие».

Хрущёв неиствовал. Он перестал выезжать на целину и шуметь о её всеспасающей роли. Он обвинял во всём то Сталина, то Министерство сельского хозяйства, то личные подсобные хозяйства колхозников, коровы и свиньи которых-де съедают весь хлеб, то сельскохозяйственную науку. И снова изобретал рецепт за рецептом создания «коммунистического изобилия продуктов». Но всякая вера его словам в народе таяла. Огромная армия партийных, советских, сельскохозяйственных работников, замученная бесконечными решениями, изверилась в возможности исправить положение в сельском хозяйстве.

Мощные государственные резервы зерна, которые сохранялись даже после четырёхлетней изнурительной войны, были разбазарены. Советский Союз из страны, экспортирующей хлеб, превратился в страну, ввозящую хлеб. Ежегодно многие тонны чистого золота из золотых запасов, накопленных десятилетиями, выбрасывались на мировые рынки, чтобы расплатиться за поставки крупных партий зерна, закупаемых в Канаде, Австралии, Соединённых Штатах, и муки – в Западной Германии.

Страна оказалась перед угрозой голода. От Закарпатья до Приморья у хлебных магазинов выстраивались на ночь огромные очереди за хлебом. Во многих городах и районах введено было закрытое рационирование продуктов: прикрепление близкоживущих к хлебным магазинам, составление списков потребителей, выдача карточек и т.д.

Позже один железнодорожный машинист из-под Перми говорил мне о Хрущёве:
— Ведь он, этот «Кузькина мать», на весь народ торбы понадевал.
— Какие торбы?
— А такие. Идёшь на дежурство на паровоз, жена тебе на шею торбу вешает. Все такие торбы пошили: кто из мешковины, кто из клеёнки. Вернёшься из поездки и прямо в очередь. На полсуток. Жена тебя сменит. Придёт твоя очередь, всыпят тебе в торбу то муки с отрубями и кукурузой, то пшена, то хлеба кусок дадут по голодной норме. А хлеб-то какой: замазка, а корка отстаёт. Так и жили при нём с торбами. Вот ведь до чего страну довёл».

Понятно, что Д.Шепилов – человек, пострадавший от Хрущёва. Предлагаем в качестве альтернативы мнение А.И.Микояна – друга и ближайшего соратника Хрущёва в последние годы его правления. Книга воспоминаний «позднего» Микояна под названием «Так было» вышла в 1999 году. Вот некоторые фрагменты из этой книги:

«Удивительно, каким неверным мог быть Хрущёв. Например, в случае с Кириченко. Двадцать лет вместе работали. Сделал его вторым секретарём. Лучшая это была кандидатура или нет – другой вопрос. Уж, конечно, не хуже, чем Брежнев или Кириленко. И, безусловно, лучше Суслова, который вообще-то был работником областного масштаба, как, впрочем, и все они. Только в политическом отношении Суслов оказался гораздо хуже: не просто консерватор, а настоящий реакционер. Лично я с ним был в неплохих отношениях, на уровне членов Президиума он казался приличным человеком. Но очень скоро выяснилось, что он, по сути дела, саботирует десталинизацию, расправляется с неугодными ему прогрессивно настроенными работниками ЦК среднего уровня».

«Политику Хрущёва в области сельского хозяйства невозможно оценить однозначно. Да, много хорошего предпринял и провёл, особенно в первые годы после смерти Сталина. Мне однажды сказал с какой-то ревностью: «Ну, уж в сельском хозяйстве-то я разбираюсь лучше тебя!». Может, в чём-то и лучше разбирался, не спорю, но сколько же органов новых Хрущёв придумал, сколько старых распустил, перестроил! Потом и новые распускал и создавал другие.

Людям на местах, наверное, невозможно было уследить за этой чехардой. И невозможно было работать нормально. Ведь достаточно в одном учреждении менять постоянно руководителя, как оно дезорганизуется. А тут хуже – новые учреждения с другими правами и функциями. И, конечно, другие руководители. И так почти каждый год! Укрупняли колхозы, забрасывали деревни, делая их пустующими, вместо деревенского хлеба и молока, свежего и всегда под рукой, решили завозить из города. И, конечно, начались перебои с привозом. Появились очереди за хлебом и молоком в деревне – это раньше представить было невозможно!

Потом начал компанию за передачу скота в колхозные фермы – и опять ничего хорошего от этого не получилось. Чуть не отобрал приусадебные участки у колхозников, чем немедленно поставил бы страну на грань голода. Вовремя его остановили, я в том числе. Даже затеял превращение колхозов в совхозы без серьёзного обоснования, просто с целью «заставить мужика работать». Исчерпал, видимо, все организационные меры, а мужик всё не работал.

Экономические меры и стимулы он серьёзно не понимал, а ведь умный был человек. Но не хватало образования, политического опыта, глубины подхода. Как правило, у него преобладали поверхностный подход, желание немедленно свои идеи применить в жизни. Такая энергичность и напористость – бесценные качества, только направлялись они слишком часто по неправильному пути.

А разделение партийных органов на местах на сельские и городские? Вообще неразбериха началась – кто за что отвечает и где. Все эти перегибы – не только результат эмоциональности сверх всякой меры и непонимания, неспособности обдумывать вопросы со всех сторон. Ко всему этому он просто зазнался после 1957г., почувствовал вкус власти, поскольку ввёл своих людей в Президиум и решил, что может ни с кем не считаться, что все будут только поддакивать».

По-человечески понятно и объяснимо желание Микояна представить себя в выгодном свете. Между тем, не всё так однозначно. Перечисляя недостатки и ошибки Хрущёва, Микоян, тем не менее, не допускает и мысли о замене его другим, более подходящим руководителем. Он готов простить ему всё негативное за его «прогрессивную» роль в десталинизации общества. Согласно Микояну, на чаше весов одна эта хрущёвская заслуга перевешивает все беды, постигшие страну во время его правления.

После событий лета 1957 года Хрущёв сильно сблизился с Микояном, поскольку ему был нужен близкий по духу человек вместо потерянного многолетнего друга Н.Булганина. Оба они были почти одногодки (Микоян на год моложе), в то время как остальные члены Президиума ЦК – относительно молодые люди, с которыми у Хрущёва не было истории отношений. Вести с ними задушевную беседу было не о чем.

Хрущёв помнил, что Микоян был единственным членом Президиума ЦК, который поддержал его в июне 1957 года. Таким образом, Микоян не на словах, а на деле проявил себя соратником Хрущёва, его единомышленником. Хрущёв ценил советы и наблюдения Микояна, и большую часть своего свободного времени стал проводить в его обществе. Микоян обратил внимание своего собеседника на тот факт, что проводимая в обществе компания по десталинизации стала выдыхаться, сходить на нет. В значительной мере этому способствует пассивная, и даже деструктивная позиция таких авторитетных членов политического руководства, как Брежнев и Суслов.

Хрущёв это наблюдение своего друга посчитал правильным и принял меры: с 15 июля 1964 года должность Председателя Президиума ВС СССР вместо Брежнева стал исполнять Микоян, чему последний был очень рад. Рад был и Хрущёв, который вознаградил друга за помощь и поддержку в июньских событиях 1957 года. Недовольным и обиженным оказался Л.И.Брежнев, которого Хрущёв понизил до секретаря ЦК. Чувства Брежнева во многом разделяли его коллеги из Президиума ЦК, у которых вызывало опасение то влияние, которое Микоян стал оказывать на Хрущёва.

Связка Хрущёв-Микоян не сулила ничего хорошего ни стране, ни членам высшего политического руководства. Как ещё усилить десталинизацию, если и так уже сделано всё, что можно?! Граждане страны не верят в то, что Сталин был такой плохой. Новые тонны грязи на покойного вождя могут вызвать обратный эффект. Члены Президиума ЦК резонно подозревали, что и у Хрущёва, и у Микояна были какие-то личные причины так ненавидеть Сталина, что Хрущёв стал ненавистником Сталина №1, а Микоян – ненавистником Сталина №2. У других высших руководителей таких личных причин не было. Кроме того, они понимали, что большая часть того, что приписывается Сталину – ложь, а добавлять новые порции лжи они были внутренне не готовы.

Так стал зарождаться и развиваться антихрущёвский заговор. Его участники верили в успех, потому что и рядовых граждан страны, и руководителей всех рангов и уровней до тошноты замучили эти «хрущёвские горки». Всем им хотелось стабильности и определённости, а также изменений к лучшему в социально-экономической жизни государства.

В СМИ и некоторых сочинениях на исторические темы существует не основанная ни на логике, ни на фактах версия о том, что Брежнева, якобы, выдвигали на верховную партийную должность в качестве переходной фигуры, которую в дальнейшем планировалось заменить другим руководителем. Кто планировал? Каким другим руководителем?

Если речь идёт о выборе лидера, люди всегда делают ставку на того, кто в результате приобретённого жизненного и управленческого опыта достиг более высоких вершин, чем другие претенденты. Именно таким человеком был Л.И.Брежнев, только что по воле Хрущёва потерявший третий по значимости государственный пост (первые два занимал сам Хрущёв).

Когда поначалу очень узкий круг заговорщиков во главе с Михаилом Андреевичем Сусловым набирал новых сторонников смещения Хрущёва, всегда возникал законный вопрос: Кто вместо него? Фамилия Брежнева всегда вызывала одобрение и поддержку, все знали его с самой положительной стороны. Леонид Ильич Брежнев в лучшую пору своей жизни действительно был симпатичным, обаятельным человеком, внимательным и доброжелательным к людям. Эти качества притягивали к нему людей.

Можно сказать, что Л.И.Брежнев – прирождённый партийный лидер-организатор, прошедший непростую школу жизни. Успешная партийная работа в войсках во время ВОВ. Затем организаторская работа по восстановлению разрушенных экономик в Запорожской и Днепропетровской областях Украины в должности первого секретаря обкома партии. После этого он прошёл проверку в аграрной Молдавии на более высокой должности первого секретаря ЦК республиканской партийной организации. Дальнейшую его судьбу решил сам Сталин, обеспечивший перевод Брежнева в Москву на должности секретаря ЦК и кандидата в члены Президиума ЦК КПСС.

Брежнева хорошо знали военачальники, поскольку при Хрущёве он на должности секретаря ЦК курировал военные вопросы. Именно поэтому ему звонил Янош Кадар с просьбой не убирать из Венгрии генерала Казакова. Личность Брежнева притянула к нему и председателя КГБ СССР В.Е.Семичастного, и Р.Я.Малиновского — министра Обороны СССР, что стало залогом успеха антихрущёвского заговора.

В свете вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что никакой другой фигуры, альтернативной Брежневу не было. Это подтвердили итоги октябрьского 1964 года Пленума ЦК КПСС, на котором кандидатура Л.И.Брежнева получила полную поддержку. Против полной и окончательной отставки Хрущёва решительно выступил только Микоян. Вот как он в книге аргументирует эту свою позицию:

«Местные лидеры были раздражены чехардой, диктуемой из Москвы Хрущёвым. В общем, многое, что ставилось ему в вину на Пленуме в октябре 1964г., было правильным. Всё же я считал, что Хрущёв – это тоже наш политический капитал, который нельзя так просто терять. Он ещё мог быть полезен. Его только надо было одёрнуть, поставить на место, лишить возможности управлять по-диктаторски, что имело место, по сути дела. Я это стал отчётливо видеть после 1957г.».

Микояна можно понять: с уходом Хрущёва он не мог долго продержаться на своём посту Председателя Президиума ВС СССР. Его желание не потерять «политический капитал» Хрущёва похвально. Жаль только, что он не указал банк, в котором можно получать проценты с этого «капитала».

Известие об отставке Хрущёва страна встретила с радостью, почти с ликованием. Можно сказать, что «хрущёвщина» всех достала. Пришли новые, более прагматичные руководители, и появилась надежда на лучшее будущее для страны и её граждан.

Калинин Г.А.