Кто же на самом деле организовал убийство Сталина и Берии?
Глава 2. Заговор против Берии
2.1. Берия – незаменимый помощник и соратник Сталина
Назначенный 25 ноября 1938 года на должность наркома Внутренних дел СССР, Л.П.Берия неожиданно для многих за короткий срок оказался полностью вовлечённым в политическую и хозяйственную деятельность огромной страны. Берия стал человеком, к предложениям и рекомендациям которого прислушивался сам Сталин. Именно вождь разглядел в нём талант экономиста-хозяйственника и стал во всё возрастающей степени привлекать его к решению различных задач особой государственной важности.
Менее чем через полгода после назначения на должность наркома, в конце марта 1939 года по предложению Сталина Берия избирается кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). Интересно заметить, что карьерный рост Берии происходил почти одновременно с возвышением другого сталинского выдвиженца – Г.М.Маленкова. В том же марте того же 1939 года последний избирается секретарём ЦК и назначается начальником Управления кадров ЦК ВКП(б). Это – самая значимая должность в аппарате ЦК.
Теперь сравнительно молодые руководители (Берии – 40 лет, Маленкову – 37 лет) стали довольно частыми посетителями сталинского кабинета. К этому же времени относится зарождение между ними дружеских отношений, которые прервались только в 1953 году после гибели Берии.
Кстати, о посетителях. Из анализа записей в «Журнале регистрации» можно сделать такой вывод: тот, кто раньше входит и последним выходит из кабинета Сталина, занимает более высокое положение в иерархии власти. Как правило, ближний круг вождя составляли члены Политбюро ЦК. Берия не всегда входил в кабинет одновременно с членами Политбюро. Будучи по роду своей деятельности источником самой свежей информации, он заходил тогда, когда получал важные для присутствующих сведения. Выходил он из кабинета вместе с членами Политбюро после окончания приёма. «Простых» посетителей Сталин всегда отпускал раньше.
В порядке подготовки к 18-ой Всесоюзной конференции ВКП(б), состоявшейся с 15 по 20 февраля 1941 года, руководство страны обдумывало меры противодействия растущей военной угрозе. В частности, 3 февраля 41-го произошли такие события. Во-первых, Берия был назначен заместителем Председателя Совнаркома СССР. Во-вторых, из НКВД был выделен в самостоятельную структуру Наркомат госбезопасности СССР (нарком В.С.Меркулов – первый зам Берии в НКВД). Скорее всего, на таком разделении настоял сам Берия, поскольку при этом легче было обеспечить режим наибольшей секретности в отдельной чекистской организации. Естественно, что Берия стал куратором НКГБ по линии высшего партийно-правительственного руководства.
Маленков некоторое время отставал от Берии в карьерном росте, но в конце февраля 1941 года на Пленуме ЦК он был избран кандидатом в члены Политбюро и стал вместе с Берией активным действующим лицом в «Команде Сталина». Такой вывод подтверждается тем фактом, что и Л.П.Берия, и Г.М.Маленков вошли в первоначальный состав Государственного Комитета обороны, состоящего из пяти человек и образованного 30 июня 1941 года. ГКО стал чрезвычайным органом управления государством в период военного времени. Ему подчинялись все остальные органы власти, все организации, а также граждане СССР.
Кроме И.В.Сталина – Председателя ГКО, в его состав вошли также В.М.Молотов на правах заместителя Председателя и К.Е.Ворошилов. Последние двое были включены Сталиным в ГКО в силу из высокого правительственного статуса: член Политбюро ЦК Молотов был первым заместителем Сталина в Совнаркоме и министром Иностранных дел СССР, а член Политбюро ЦК Ворошилов с 1940 года являлся председателем Комитета по обороне при СНК СССР.
В ходе войны состав ГКО претерпел некоторые изменения и дополнения. В феврале 1942 года членами ГКО были назначены Н.А.Вознесенский, А.И.Микоян и Л.М.Каганович. Вместо Ворошилова в ноябре 1944 года членом ГКО был назначен Н.А.Булганин.
В военный период Берия курировал Наркомат вооружения (нарком Д.Ф.Устинов) и Наркомат боеприпасов (нарком Б.Л.Ванников). Кроме того, под контролем Берии оставался ещё с мирного времени Наркомат нефтяной промышленности. Вооружение и боеприпасы достались Берии не сразу с началом войны. Дело в том, что первоначально это была зона ответственности члена Политбюро ЦК и председателя Госплана СССР Н.А.Вознесенского. Однако в начале 1942 года руководству страны стало понятно, что последний со своими обязанностями не справляется. По планам Вознесенского выпуск продукции должен был увеличиваться, а на практике всё было наоборот.
Тогда Сталин поручил Берии исправить ситуацию и возглавить экономический блок правительства. Об этом, в частности, повествует А.И.Микоян в своей книге воспоминаний под названием «Так было». Согласно автору указанной книги, Берия путём ловкой интриги добился понижения статуса Вознесенского: «Берия – хитрый человек, умел так поставить вопрос, чтобы не выдать свои тайные цели». Оказывается, «тайная цель» Берии состояла в том, чтобы под свою ответственность взяться за работу, проваленную Вознесенским.
Вместе с тем, Микоян не отрицает, что «хитрец» Берия поручение Сталина выполнил: «Из месяца в месяц было видно, что действительно производство растёт, между планом и исполнением почти нет разницы. Планы, составленные Берия, выполняются и перевыполняются. Берия добился своего и до 1946 г. оставался зам. Председателя СНК СССР по экономическим вопросам. Поэтому после войны и атомные дела Сталин поручил ему».
Вот такой этот Берия интриган и карьерист. Другой на его месте сидел бы тихо и не высовывался, а ему, видишь ли, не дают покоя неудачи наших войск, вызванные нехваткой боевой техники и боеприпасов. Об этом у Микояна есть ещё такая запись:
«В 1942 году всё ещё остро стоял вопрос об увеличении производства танков. Это было очень важной проблемой. Роль танков в войне стала решающей. Наркомом танковой промышленности был Малышев – молодой, способный и хороший нарком, но ему не удалось увеличить производство танков до нужного количества. Он жаловался на недостаточную помощь его наркомату и был прав. Курировал работу наркомата Молотов.
Как-то у Сталина были Маленков, я и Берия. Обсуждался вопрос увеличения производства танков. Берия и говорит: «Танками занимается Молотов». – «А как он занимается?» — спрашивает Сталин. «Он не имеет связи с заводами, оперативно не руководит, не вникает в дела производства, а когда вопросы ставит Малышев или другие, Молотов созывает большие совещания, часами обсуждают вопрос и формулируют какое-либо решение. В этих решениях мало пользы, а на деле он отнимает время у тех, кто должен непосредственно заниматься оперативными вопросами», — говорит Берия. – Так что вместо пользы получается вред».
Решили освободить Молотова от руководства производством танков и возложить это дело на Берия. Это круто изменило положение дел. Берия, пользуясь властью, оказал Малышеву всю необходимую помощь за счёт других наркоматов. И здесь его успеху способствовало то, что к тому времени заработали заводы, эвакуированные за Урал. Производство танков резко выросло и скоро превзошло их производство в Германии и в оккупированных странах Европы».
В народе недаром говорят: Кто везёт, того и нагружают. 8 декабря 1942 года на Берию дополнительно возложили обязанности контролировать Наркомат путей сообщения и Наркомат угольной промышленности. Успехи Берии в деле управления народным хозяйством военного времени не остались без внимания вождя. 16 мая 1944 года Берия был назначен заместителем Сталина в ГКО и председателем Оперативного бюро ГКО, которое рассматривало все текущие вопросы. По существу, это был штаб ГКО, откуда давались поручения наркомам и уполномоченным ГКО.
Стиль работы Берии предполагал контроль за исполнением данных поручений и помощь исполнителям при решении поставленных задач. Такая помощь была необходима, если проблема и её решение выходили за пределы возможностей и компетенций конкретной отрасли. В этом случае полномочия наркома были недостаточны для решения комплексных межотраслевых проблем. Вот тогда и подключался Берия со своим авторитетом и чрезвычайными полномочиями.
После капитуляции Японии период военного времени закончился, и 4 сентября 1945 года ГКО был упразднён. Однако ещё до наступления этой конечной даты, Сталин 20 августа 1945 года подписал Постановление ГКО о создании отдельной управляющей структуры, ведающей всеми делами Атомного проекта. Речь идёт о Специальном комитете при СНК СССР. В состав Спецкомитета вошли: Л.П.Берия (председатель), Г.М.Маленков, Н.А.Вознесенский, Б.Л.Ванников (заместитель председателя), А.П.Завенягин, И.В.Курчатов (научный руководитель), П.Л.Капица, В.А.Михнёв, М.Г.Первухин (заместитель председателя).
Давая Берии новое ответственное поручение чрезвычайной государственной важности, Сталин и не помышляет о том, чтобы уменьшить его нагрузку в правительстве. Причиной тому являлась высокая вовлечённость Берии в экономику и текущие хозяйственные дела страны. Когда 6 сентября 1945 года было образовано Оперативное бюро СНК СССР, в его состав вошли: Л.П.Берия (председатель), Г.М.Маленков (заместитель председателя), А.И.Микоян, Л.М.Каганович, Н.А.Вознесенский, А.Н.Косыгин. Сталин видит и понимает, что совместная деятельность двух друзей – Берии и Маленкова, оживляет работу, ускоряет её, приносит больше пользы стране. Оба они в марте 1946 года становятся членами Политбюро ЦК.
Автор данной книги не ставит своей целью в надлежащей мере осветить успешную и многогранную деятельность Берии на благо государства. Эту работу уже сделали известные авторы – биографы Берии. Их исследования на указанную тему пользуются известностью и признательностью в читательской среде. Нас интересует ответ на простой вопрос другого плана: Почему Берия брал под свою ответственность всё новые поручения и нагрузки, в то время как большинство «нормальных» госчиновников, ссылаясь на трудности по основной работе, всячески уклонялось от дополнительных обязанностей?
Представляется, что тут имели место два основных момента. Во-первых, Берия любил и умел работать. Сформировать творческий, работоспособный коллектив, организовать его эффективную деятельность для решения трудных задач на приоритетных направлениях – всё это было ему под силу и доставляло радость от результатов труда. Во-вторых, Берии было важно заслужить внимание и благодарность со стороны великого человека и великого вождя.
Что касается Сталина, то он любил и умел поощрять и награждать заслуживающих того людей. По представлению Сталина деятельность Берии на благо Родины была отмечена пятью орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени. В конце сентября 1943 года ему вручили Золотую звезду Героя Социалистического труда, а в 1949 и 1951 годах – Сталинскую премию первой степени. Сталин «просто так» высшие награды СССР не раздавал. Действовал дифференцированный подход, учитывающий реальные заслуги личности перед государством. Например, за тот же временной период, что у Берии, его друг Георгий Маленков заработал только два ордена Ленина. Героем Соцтруда он стал в 1943 году одновременно с Берией.
Хотел продолжить основную тему, но где-то в голове звучат настойчивые голоса: «Огласите, пожалуйста, весь список». Хорошо. По состоянию на начало января 1953 года орденом Ленина награждались: Ворошилов – 5 раз, Берия – 5 раз, Молотов – 4 раза, Каганович – 4 раза, Микоян – 3 раза, Хрущёв – 3 раза, Маленков – 2 раза, Булганин – 1 раз.
Список этот может быть полезен нескольким категориям граждан. Во-первых, тем, кто полагает, что Сталин так сильно боялся Берии, что от страха откупался от него орденами Ленина из желания пожить хоть ещё немного. Во-вторых, тем, кто считает, что Берию убили и прокляли из зависти. В-третьих, тем, которые относят его к выдающимся (гениальным) управленцам, заслуги которого правильно оценивались вождём.
Весной 1950 года к работе приступил Верховный Совет СССР 3-го созыва. Как всегда в таких случаях, происходят изменения в структуре Совета министров СССР и его персональном составе. 7 апреля 1950 года Политбюро ЦК утвердило образование Бюро Президиума СМ СССР, поручив ему «рассмотрение срочных текущих вопросов, а также вопросов секретных». Состав Бюро: И.В.Сталин – председатель, Н.А.Булганин – первый заместитель председателя, а также Л.П.Берия, Л.М.Каганович, А.И.Микоян, В.М.Молотов. Заметив ухудшения настроения Берии, Сталин 15 апреля того же года ввёл в состав Бюро и Г.М.Маленкова. Последним в состав Бюро Президиума Совета министров СССР был включён М.Г.Первухин.
Как видим, в состав Бюро вошли некоторые заместители Председателя Совмина СССР. Понятно, что статус Берии в новом органе управления оказался понижен, поскольку в качестве первого зама Сталин выбрал Булганина. Тем не менее, на заседаниях Бюро Президиума СМ СССР чаще всего председательствует именно Берия. Это никого не удивляло, ибо только он оказывался в курсе насущных проблем страны и на текущий момент и на перспективу.
Чем отличается гениальный управленец (менеджер) от крепкого хозяйственника или толкового администратора? Ответ: многократно более высокой скоростью мысли. Отсюда – разное поведение: первый «видит» проблему сразу во всей её полноте и почти мгновенно находит правильное решение. В таких случаях общепринято говорить о развитой интуиции.
Руководители альтернативного типа оптимального решения, как правило, не видят и потому склонны к созданию всяческих комиссий, призванных, по их мнению, подготовить соответствующие предложения и внести их для рассмотрения.
Через два года Сталин исправит свою ошибку. После 19 съезда партии вождь проведёт реформу партийно-государственного управления. Теперь Берия получит официальное право председательствовать на заседаниях Бюро и Президиума СМ СССР и ставить сталинскую подпись на постановлениях и распоряжениях Правительства Советского Союза. Что касается Булганина, то он будет выведен из состава членов Бюро и Президиума Совета министров СССР.
После смерти вождя, Маленков, сам того не желая, разрушит все сталинские планы и начинания после передачи Хрущёву прав на управление партией. Запустив «козла» Хрущева в «партийный огород», Маленков вскоре потеряет своё влияние в обществе, и вынужден будет безропотно наблюдать, как новый партийный Хозяин последовательно и неуклонно затаптывает неокрепшие ростки сталинских реформ.
Теперь в КПСС-овском «огороде» будет произрастать только то, что полезно лично Хрущёву. Одновременно Маленков своим малодушным решением по Хрущёву невольно подставит под смертельный удар своего друга Лаврентия.
2.2. Берия должен умереть
Хрущёв надиктовывал свои воспоминания в конце 60-х годов, но он при этом как бы заново переживает и проживает события марта 1953 года. Нижеприведённый фрагмент его воспоминаний отражает страх Хрущёва перед возможным возмездием за убийство Сталина, и возмездие это придёт со стороны Берии:
«Я с Булганиным тогда был больше откровенен, чем с другими, доверял ему самые сокровенные мысли и сказал: «Николай Александрович, видимо, мы сейчас находимся в таком положении, что Сталин вскоре умрёт. Он явно не выживет. Да и врачи говорят, что не выживет. Ты знаешь, какой пост наметил себе Берия?» — «Какой?» «Он возьмёт пост министра госбезопасности (в ту пору Министерства безопасности и внутренних дел были разделены). Нам никак нельзя допустить этого. Если Берия получит госбезопасность – это будет началом нашего конца. Он возьмёт этот пост, чтобы уничтожит всех нас. И он это сделает!». Булганин сказал, что согласен со мной».
Да, Хрущёв тогда очень опасался, что с помощью правоохранительных органов умный и проницательный Берия выявит всю шайку отравителей («уничтожит всех нас»). Если Берия соберёт доказательства против убийц Сталина, то покарает их не он, а народ. Зная, как граждане страны относились к вождю, Хрущёв чётко понимал, что участники этого преступления могут не дожить до суда: народ растерзает их раньше. Было отчего испытывать животный страх.
Спустя несколько мгновений после окончания этого фрагмента записи, Хрущёв понимает, что сейчас невольно он признался в том, они вместе с Булганиным совершили нечто ужасное, за что может последовать смертельная кара. Спасая положение, он затем высказывается в обобщённом плане: «Получится возврат к 1937-1938 годам, а может быть, даже похуже».
Поздно! Хрущёв уже проговорился, и ссылки на 37-й год ничего не меняют и ничего не доказывают. Всё это – пустые слова, за которыми ничего не стоит. Эти «страшилки», связанные с именем Берии, нужны Хрущёву только для того, чтобы обосновать и оправдать предстоящую расправу над самим Берией, и не более того. Хрущёв хочет запугать 37-м годом других, но реально было страшно именно ему самому.
Рассмотрим ситуацию в стране после смерти И.В.Сталина. Сменивший его Маленков – человек, напрочь лишённый каких-либо авторитарных или вождистских проявлений. Зачем ему возврат к 1937 году? Теперь главный вопрос: Способен ли был Берия, став руководителем правоохранительных органов, в принципе подвести страну к репрессиям и другим противоправным действиям? Куда там?! Во-первых, сам Хрущёв получил контроль над КПСС, а без постановления директивных партийных органов в стране не решался ни один сколь-нибудь значимый вопрос. Во-вторых, его друг Булганин, став министром обороны, получил в своё управление Вооружённые силы Советского Союза. Что может, например, в случае силового конфликта дивизия имени Дзержинского противопоставить военной мощи одного только Московского военного округа?!
В-третьих, хотя Берия по статусу – второй человек в иерархии власти, но в Президиуме ЦК, состоящим из десяти человек, каждый при голосовании имеет только один голос. Допустим, что члены Президиума Первухин и Сабуров могли поддерживать проекты и инициативы Берии, но и тогда в сумме получается только три голоса. Такие партийцы с дореволюционным стажем, как Молотов Ворошилов, Каганович, Микоян имели собственное представление о том, что хорошо для партии и для страны, поэтому молодой Берия – им не указ. Осторожный Маленков в любом случае предпочтёт остаться на стороне большинства, чем прослыть меньшевиком, вставая на сторону Берии. Ну, и где, скажите, хоть малейшие предпосылки и возможности возврата к событиям 37-го года?!
После успешно проведённой операции по устранению Сталина, Хрущёв и его команда были готовы к тому, чтобы немедленно закрыть «Дело врачей-вредителей». Последнее полностью себя оправдало и исчерпало, так что дальнейшее его продолжение не имело смысла. К тому же, они уже решили, кто будет отвечать за всё это безобразие, а именно, бывший заместитель министра Госбезопасности М.Д.Рюмин. 17 марта 1953 года последний был арестован и помещён в Лефортовскую тюрьму.
Некоторые авторы утверждают, что Рюмин был арестован по инициативе Берии, но это неверно. Судите сами. Чтобы арестовать Рюмина 17 марта, органы прокуратуры должны были, по крайней мере, 16 марта получить представление, или ходатайство о взятии его под стражу, после чего оформить санкцию на арест. Между тем, 15 марта 1953 года Берия присутствовал и выступал с речью на заседании 4-й сессии ВС СССР 3-го созыва. Именно на этой сессии Берия был назначен министром объединённого МВД и официально вступил в должность (тогда же в должность министра обороны вступил Булганин). Значит, с 16 марта мысли Берии были заняты тем, как в максимально короткие сроки интегрировать немалое «хозяйство» упразднённого МГБ в структуру МВД СССР.
Мог ли Берия отложить срочные дела, чтобы 16 марта добиваться в прокуратуре санкции на арест скромного служащего Госконтроля СССР М.Рюмина? Нет! Здесь действовали другие силы и другие люди, заинтересованные в том, чтобы Рюмин угодил в тюрьму ещё до вступления Берии в должность руководителя объединённого МВД. Значит, арест Рюмина, по подсказке старших товарищей, инициировал Игнатьев ещё до 15 марта – срока окончания его министерских полномочий. Рюмина превентивно арестовали как раз потому, что Берия не стал бы этого делать из-за отсутствия оснований.
«Дело врачей-вредителей» подходило к концу. По записке Берии в высший партийный орган было принято Постановление Президиума ЦК КПСС от 3 апреля 1953 года. В его первом пункте было записано: «Принять предложение Министерства внутренних дел СССР о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому «Делу о врачах-вредителях», в количестве 37 человек».
В сообществе авторов-историков можно услышать голоса тех, кто критикует Берию за то, что выпустили всех, «пучком». Дескать, среди арестованных находились и виновные люди, которых можно было довести до суда. Нам представляется, что решение выпустить всех одновременно, было политическим, и его поддерживал, в первую очередь, сам Маленков. Именно он готовился Сталиным на должность министра Иностранных дел СССР, и потому лучше других в руководстве страны был информирован о бурной негативной реакции Запада на «Дело врачей-вредителей». Если выпустить одних и оставить в тюрьме других, то обвинения СССР в государственном антисемитизме не прекратятся. Следовало действовать решительно: если в доме случился пожар, то хозяева не думают о том, как уберечь паркет от воды.
Маленкову, как новому лидеру страны, важно было дать сигнал Западу: пришла новая команда руководителей СССР, которая исправляет ранее допущенные ошибки и с которой можно иметь дело.
Второй и последующие пункты Постановления Президиума ЦК от 3.04.1953 были ожидаемы и ничем особенным не выделялись. Интрига заключалась в том, что по настоянию Берии в Постановлении был записан пункт 6 следующего содержания: «Ввиду допущения т.Игнатьевым С.Д. серьёзных ошибок в руководстве бывшим Министерством государственной безопасности СССР, признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС». Это был неожиданный и тяжелый удар. Хрущёв и его пособники полагали, что Берия удовлетворится фигурой Рюмина и не станет трогать надёжно прикрытого Игнатьева.
Игнатьева надо было спасать. С этой целью в контролируемой Хрущёвым газете «Правда» в номере от 6 апреля 1953 года было напечатано, в частности, следующее: «Бывший министр Государственной безопасности С.Игнатьев проявил политическую слепоту и ротозейство, оказавшись на поводу таких преступных авантюристов, как бывший заместитель министра и начальник Следственной части М.Рюмин, ныне арестованный».
К моменту опубликования статьи в «Правде» Игнатьев потерял престижную должность секретаря ЦК КПСС, поэтому обвинения в политической слепоте и ротозействе ему уже не повредят. Замысел понятен – перевести стрелки на Рюмина. Картина маслом: полковник Рюмин ведёт на поводке министра Игнатьева, который разевает рот и слегка упирается. Сюжет картины для Игнатьева обидный, зато, может быть, теперь Берия оставит Игнатьева в покое, поскольку сам Рюмин охарактеризован в передовице «Правды», как «скрытый враг нашего государства, нашего народа».
Однако, Берия не унимается и докладывает в ЦК, что на основе допросов Рюмина можно сделать вывод о том, что главным инициатором и виновником безобразий в бывшем МГБ СССР являлся его руководитель – С.Д.Игнатьев. 28 апреля 1953 года путём опроса последний выводится из состава членов ЦК.
Такой результат вызвал панику в стане Хрущёва. Стало понятно, что Берия не остановится, пока не добьётся ареста Игнатьева, а этого никак нельзя допустить. Вполне возможно, что Берия уже пришёл к выводу о насильственной смерти Сталина, и сидящий в тюрьме Игнатьев вряд ли сможет долго отпираться и сдаст всех. Были ли у Берии основания для такого вывода? Да, были. Он хорошо знал режим функционирования Ближней дачи, и потому было непонятно, как ночью у Сталина могли обнаружить инсульт, если офицеры охраны во внутренние покои Сталина по своей инициативе никогда не входили.
Имелись у Берии и подозреваемые. Это те лица, которые больше других выиграли от смерти вождя. Во-первых, это Хрущёв. Берия знал, что Сталин планировал его понижение в должности из-за провальной работы на посту первого секретаря Московского обкома партии. И вдруг, Хрущёв крупно возвысился, взяв под свой контроль аппарат ЦК КПСС и фактически став первым лицом в партийном руководстве. Во-вторых, это – Игнатьев, который готовился Сталиным к увольнению с должности министра Госбезопасности. Тем не менее, Игнатьев получил повышение, став по воле Хрущёва секретарём ЦК КПСС.
Что касается Булганина, то он был у Берии вне подозрений, поскольку в его настоящем положении никаких значимых выгод не просматривалось. Более того, статус Булганина внутри советского руководства даже несколько понизился в сравнении с недалёкими сталинскими временами.
Заговорщики включили все свои властные и умственные ресурсы, чтобы упредить действия Берии, сорвать его планы. Берию надо убить, но сделать это аккуратно, не подставив себя и своих сообщников. Произойти это должно на режимном (секретном) объекте. Была разработана правдоподобная версия о смерти Берии в результате несчастного случая из-за неосторожного обращения с оружием. Исполнители убийства должны находиться на этом объекте и ждать сигнала о начале операции.
2.3. Об исполнителях
Москаленко Кирилл Семёнович – один из самых успешных генералов-военачальников в Красной Армии. Немного было командиров, которые, как Москаленко, получили орден Ленина через месяц после начала войны. Формулировка Указа Президиума ВС СССР: «За боевые успехи, мужество и отвагу». Генерал-майор Москаленко командовал тогда 1-ой артиллерийской бригадой, а в 1942 года он уже командует армией.
В двух книгах своих фронтовых воспоминаний под общим заголовком «На Юго-Западном направлении» Москаленко не сообщает, когда лично он познакомился с Н.Хрущёвым. К моменту выхода книг, в первой половине 70-х годов, мемуаристы уже редко упоминали имя Хрущёва, предпочитая, по возможности, отразить роль Верховного Главнокомандующего. Между тем, казалось, сама судьба свела жизненные пути Хрущёва и Москаленко.
Близкое общение Москаленко с Хрущёвым могло вести своё начало с 1942 года, когда 38-я армия командарма Москаленко входила в состав Юго-Западного направления (командующий С.К.Тимошенко, член Военного совета Н.С.Хрущёв). Наступление войск этого направления под Харьковом было прервано мощным контрнаступлением немецких войск летом 42-го. Тогда 38А в ожесточённых оборонительных боях не позволила себя уничтожить, отступая от Оскола до Дона.
С началом 1943 года Москаленко командует 40-й армией, которая в составе Воронежского фронта (комфронтом Н.Ф.Ватутин, член Военсовета Н.С.Хрущёв) принимает участие в Курской битве. Хотя 40А не стояла на направлении главного немецкого удара, тем не менее, она достойно сыграла свою роль в обороне, а затем перешла в наступление вместе с другими войсками Воронежского фронта.
После Курской битвы была битва за Днепр в составе 1-го Украинского фронта. Так после переименования стал называться Воронежский фронт. Здесь в октябре 43-го за форсирование Днепра и создание плацдарма на его западном берегу, К.С.Москаленко было присвоено звание Героя Советского Союза. Чуть ранее, в сентябре того же года он получил звание генерал-полковника.
Днепровский плацдарм в районе Великого Букрина командование 1-м Украинским фронтом планировало использовать для разгрома немецких войск на киевском направлении и освобождения столицы Советской Украины. С этой целью на плацдарм были с большими потерями переброшены войска 40-й армии Москаленко и 3-й Гвардейской танковой армии генерала П.С.Рыбалко. К сожалению, мощь танковой армии не удалось использовать в полной мере из-за сильно пересечённой местности (множество оврагов). Благодаря этому, немцы построили сильную оборону. В итоге, две попытки наступления, предпринятые 12 и 21 октября, окончились провалом.
Генерал армии Ватутин и его штаб запланировали на конец октября 1943 года третье наступление с Букринского плацдарма, но Ставка ВГК эти планы не утвердила. Сталин потребовал от Ватутина изменить направление наступления и провести его на правом фланге фронта. Здесь севернее Киева, у селения Лютеж войска 38-й армии под командованием Героя Советского Союза генерал-полковника Н.Е.Чибисова удерживали ещё один днепровский плацдарм. Сталин приказал скрытно перебросить войска 3ГвТА Рыбалко в район Лютежского плацдарма, откуда затем вместе с соединениями 38А повести наступление на Киев.
Далее придётся говорить об интригах, а также о симпатиях и антипатиях действующих лиц. Дело в том, что член Военсовета Хрущёв невзлюбил генерала Чибисова и потому очень не хотел, чтобы тот вошёл в военную историю в качестве одного из освободителей Киева. По мнению Хрущёва, более решительный командарм Москаленко (украинец по национальности) лучше подходит на эту роль. Комфронтом Ватутин и представитель Ставки ВГК маршал Жуков с мнением Хрущёва согласились. Их совместная позиция была доведена до сведения Сталина, который своим приказом назначил Москаленко командующим войсками 38-й армии.
Хрущёв вспоминает:
«Мы тут же позвонили Москаленко и приказали ему сдать армию своему заместителю, а самому немедленно прибыть в штаб фронта. Отсюда сейчас же направили его в 38-ю армию, чтобы он начал готовить её к освобождению Киева… Москаленко с радостью принял наше предложение. Это было для него честью – освободить столицу Украины Киев».
Конечно, Хрущёв оказал Москаленко огромную услугу, которую тот не забыл. Впрочем, уже в мирное время у Хрущёва появилась возможность ещё раз по-крупному обрадовать Москаленко. Речь идёт о том, что после окончания войны, 38-я армия была дислоцирована на Украине в Прикарпатском военном округе. Пребывание на такой периферии не давало командарму шансов на дальнейший карьерный рост. Между тем, Москаленко был вправе рассчитывать на более высокое положение в военной иерархии с учётом впечатляющего списка фронтовых наград: три ордена Ленина, три ордена Красного Знамени, два ордена Суворова 1-ой степени, два ордена Кутузова 1-ой степени, орден Богдана Хмельницкого 1-ой степени.
Привожу этот наградной список в укор тем, кто в Википедии пытается принизить военные заслуги Москаленко, без всяких на то оснований приклеить ему обидные и несостоятельные клички. Автор книги не снимает с Москаленко ответственности за гибель Берии, но, по законам справедливости, вклад его в общую Победу следует признать значительным. Так считали те, кто представлял его к высоким наградам, так и те, кто эти награды ему вручал.
Первый секретарь ЦК КП(б)У Н.Хрущёв и по должностной обязанности, и по личной симпатии продолжал общение с Москаленко, им было о чём вспомнить. Москаленко мог посетовать Хрущёву на то, что его ровесники уже командуют военными округами, а он всё ещё пребывает в той же должности, и в том же воинском звании, что и в середине войны.
Из записей в «Журнале регистрации» следует, что постоянно проживающий в Киеве Хрущёв довольно часто бывал на приёме у Сталина. В одну из таких московских командировок Хрущёв попросил своего друга Н.Булганина – военного министра продвинуть Москаленко на более престижную должность. Булганин на эту просьбу откликнулся, и в августе 1948 года Москаленко был переведён на должность командующего войсками Московского района ПВО.
Проталкивая своих земляков-украинцев на руководящие должности в столице СССР, Хрущёв руководствовался не сиюминутными интересами, а действовал стратегически в расчёте на перспективу. Сам он не сомневался в том, что в скором времени Сталин вернёт его из Киева в Москву, и тогда ему может потребоваться помощь со стороны верных и преданных людей, готовых «отдать долги» за ранее оказанное покровительство.
Планы и ожидания Хрущёва полностью оправдаются. В доверительной беседе с Москаленко он сообщит, что министр обороны Булганин по его просьбе выдвигает генерал-полковника на должность командующего войсками МВО, но это представление Булганина блокирует Берия, пользуясь своим огромным влиянием на Маленкова. Берия – ключевая фигура. Если его устранить, то все препятствия исчезнут. И вообще, этот Берия слишком много на себя берёт, и потому немало влиятельных и высокопоставленных лиц готовы принять участие в его устранении при соблюдении всех мер личной безопасности.
Москаленко с заманчивым предложением Хрущёва согласится: командующий войсками МВО – это должность, соответствующая воинскому званию генерала армии. В своих поздних воспоминаниях он признает: «Все указания относительно ареста Берии (так Москаленко называет его убийство. – Г.К.), я получал от Хрущёва, а потом от министра обороны маршала Булганина».
Когда антибериевские заговорщики приступят к обсуждению конкретных деталей, Москаленко предложит на роль конкретного исполнителя своего друга-украинца генерала П.Ф.Батицкого: он более молодой (43 года), прекрасный стрелок, человек высокой выдержки и хладнокровия. Хрущёв кандидатуру Батицкого одобрит, поскольку был знаком с этим человеком в боевой обстановке. Знакомство могло состояться летом 1943 года во время битвы за Днепр. Тогда 52-я армия, в составе которой находился 73-й стрелковый корпус Батицкого, вошла в августе 1943 года в состав Воронежского фронта.
Корпус – крупное воинское соединение, поэтому его командиры, наравне с командармами, принимали участие в совещаниях, проводимых Военным советом фронта при рассмотрении важных вопросов. Здесь и могли пересекаться жизненные пути Хрущёва, Москаленко и Батицкого. Последнему в общении с Хрущёвым достаточно было сказать несколько фраз по-украински, чтобы стать своим, симпатичным человеком. Жизненные пути людей сходятся и расходятся, но однажды возникшие симпатии остаются и сохраняются надолго.
Воевал комкор Батицкий хорошо. Об этом свидетельствуют награды, полученные во время боевых действий: орден Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова первой и второй степени, орден Кутузова второй степени. Достойный наградной список! Поэтому тем более странно, что Батицкий – человек, закончивший в 1938 году Военную академию имени Фрунзе и находившийся в Действующей армии с первого до последнего дня войны, остался в звании генерал-майора. Генерал-майор – это стандартное звание для командира дивизии, а командиры корпусов заканчивали войну, как правило, в звании генерал-лейтенанта. Видимо, вышестоящее начальство по какой-то неизвестной нам причине не давало Батицкому представление на получение более высокого звания.
В 1946 году Батицкий поступил и в 1948 году окончил с золотой медалью Высшую военную академию имени К.Е.Ворошилова. В июне 1948 года он вступил в командование 73-м стрелковым корпусом. С одной стороны, хорошо, что Батицкий снова попал в свой «родной» корпус. С другой стороны, повышения в звании, на которое он вправе был рассчитывать, не произошло. Командование Сухопутных войск с этим делом не спешило. Получается, что без протекции даже талантливому человеку трудно пробиться в жизни. Спасибо Хрущёву, который не оставлял без внимания перспективных земляков. Иначе, как объяснить, что спустя месяц после того, как в августе 1948 года Москаленко стал командующим войсками Московского района ПВО, на должность его первого заместителя и начальника штаба был назначен генерал-майор Батицкий?
В мае 1949 года Батицкий получает, наконец, долгожданное звание генерал-лейтенанта. Более высокое звание открывало и более широкие возможности. В феврале 1950 года руководство СССР направляет Батицкого в Китайскую народную республику. Здесь он принимает в командование советско-китайскую группу войск, предназначенную для защиты от авиаударов Шанхая – крупнейшего промышленного и торгового центра КНР.
Удары по Шанхаю наносились с острова Тайвань, который контролировал Чан Кай Ши. Для отражения атак бомбардировщиков в распоряжение Батицкого из Советского Союза прибыли части истребительной авиации и войск Противовоздушной обороны. В сравнительно короткие сроки Батицкий отлично справился с поставленной ему задачей по организации обороны Шанхая, после чего был отозван на Родину.
В Москве в сентябре 1950 года Батицкому сообщили о неожиданном и высоком назначении на должность начальника Главного штаба ВВС – заместителя командующего Военно-воздушных сил. Как могло случиться, что человек, не имеющий ни одного часа лётной подготовки, стал одним из руководителей ВВС? Ответ: такое возможно только по личному распоряжению Сталина. Вождь хорошо помнил, как в течение нескольких часов после начала германской агрессии, большая часть авиационного парка страны была уничтожена. Следовательно, необходима многоуровневая система защиты аэропортов и аэродромов, чтобы сохранить самолёты, склады, навигационное и другое оборудование. Всё это должен организовать специалист в области ПВО генерал Батицкий. При этом учитывался боевой опыт, приобретённый им в Китае.
Сталин держал на контроле вопросы организации ПВО страны. Это следует, в частности, из того факта, что на приёме в Кремле 2 февраля 1953 наряду с такими первыми руководителями оборонных ведомств, как Василевский, Соколовский, Вершинин, Жигарев, Кузнецов (ВМФ), присутствовал и Батицкий. Последний был доволен своим новым назначением. Хотя скромное звание генерал-лейтенанта не отвечало высокой должности, но была уверенность, что, благодаря Сталину, указанное несоответствие будет устранено в ближайшем будущем.
Смерть Сталина всё изменила. Батицкий понимал, что командование ВВС терпело «чужака» на своей территории только по воле Сталина, но теперь оно с удовольствием укажет ему на дверь после ближайшей переаттестации по причине «неполного служебного соответствия». Принимая во внимание эти опасения, Батицкий согласился стать убийцей Берии при выполнении двух условий. Во-первых, перевод на новую высокую должность, не связанную с ВВС. Во-вторых, получение после выполнения задания звания генерал-полковника. Оба условия были приняты под гарантии высокопоставленных организаторов заговора.
2.4. Убийство Берии
Официальная версия смерти Берии вкратце заключается в следующем. 26 июня 1953 года на заседании или Президиума ЦК, или Президиума СМ СССР, или на их совместном заседании Берия неожиданно для себя самого был арестован. 2 июля того же года открылся антибериевский Пленум ЦК КПСС, продолжавшийся пять дней. 7 июля вышло Постановление Пленума ЦК, в котором Берия был обвинён в антигосударственной и антипартийной деятельности, лишён всех должностей и исключён из партии. Затем было следствие под личным контролем Генпрокурора СССР Р.А.Руденко и суд, который приговорил Берию и шестерых его сообщников к расстрелу. Приговор привели в исполнение 23 декабря 1953 года.
Альтернативные версии смерти Берии говорят о его тайном убийстве группой заговорщиков в тот же день, что и так называемый арест, то есть 26 июня 1953 года. Например, А.Авторханов в своей ранее упомянутой книге утверждает, что, спустя несколько месяцев после убийства Сталина, Берия сам стал жертвой заговора. Вот цитата: «Члены Политбюро, судьбой которых Берия мог теперь распоряжаться, решили отнять у него власть. Возглавляемый Хрущёвым, был создан второй, беспримерный по трусости заговор против Берия, который, по существу, был убийством из-за угла».
В дальнейших главах книги Авторханов добавляет детали и подробности: «Судебный процесс над ним был обычным спектаклем, который Берия много раз устраивал над другими, с той лишь разницей, что главным героем был теперь не человек, а труп. Хрущёв постоянно рассказывал своим иностранным собеседникам, как Берия был арестован и убит». Вначале, будто бы, группа военных во главе с Жуковым и Москаленко арестовывает Берию и уводит его в соседний кабинет. Снова Авторханов:
«Теперь, рассказывал Хрущёв, мы стояли перед сложной, одинаково неприятной дилеммой: держать Берия в заточении и вести нормальное следствие или расстрелять его тут же, а потом оформить смертный приговор в судебном порядке. Принять первое решение было опасно, ибо за Берия стоял весь аппарат чекистов и внутренние войска, и его легко могли освободить. Принять второе решение и немедленно расстрелять Берия у нас не было юридических оснований. После всестороннего обсуждения плюсов и минусов обоих вариантов мы пришли к выводу: Берия надо немедленно расстрелять, поскольку из-за мёртвого Берия бунтовать никто не будет.
Исполнителем этого приговора (в той же самой соседней комнате) в рассказах Хрущёва выступает один раз генерал Москаленко, другой раз Микоян, а в третий раз и сам Хрущёв. Хрущёв подчеркнуто добавлял: наше дальнейшее расследование дела Берия полностью подтвердило, что мы правильно расстреляли его».
В изложении Авторханова убийство Берии «из-за угла» не подлежит сомнению, хотя сами обстоятельства этого преступления и действующие лица пока остаются в тумане. Иначе и не могло быть, поскольку в поле зрения Авторханова не было ни одного заслуживающего доверия свидетеля. У нас такой свидетель есть. Это сын Л.П.Берии Серго Берия. От того, что он сам видел и рассказал, не может отмахнуться ни один автор-историк. Вот его слова:
«26 июня 1953 года отец находился на даче. Я уехал раньше, где-то около восьми, и через час был в Кремле (кабинет отца располагался в противоположном здании). В четыре часа дня мы должны были доложить отцу о подготовке к проведению ядерного взрыва…
Часов в двенадцать ко мне подходит сотрудник из секретариата Ванникова и приглашает к телефону: звонил дважды Герой Советского Союза Амет-Хан, испытывавший самолёты с моим оборудованием. «Серго, — кричал он в трубку, — я тебе одну страшную вещь сообщу, но ты держись! Ваш дом окружён войсками, а твой отец, по всей вероятности, убит. Я уже выслал машину к кремлёвским воротам, садись в неё и поезжай на аэродром. Я готов переправить тебя куда-нибудь, пока ещё не поздно!».
Я начал звонить в секретариат отца. Телефоны молчали. Наверное, их успели отключить. Не брал никто трубку и на даче, и в квартире. Связь отсутствовала всюду… Тогда я обратился к Ванникову. Выслушав меня, он тотчас принялся звонить, но уже по своим каналам. В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание Президиума ЦК, на котором планировалось обсудить деятельность министра государственной безопасности СССР С.Игнатьева и его заместителя М.Рюмина с целью установления их личной вины в фабрикации ряда дел: мингрельского, ленинградского и т.п…
Борис Львович (заместитель Л.П.Берии в Спецкомитете Б.Л.Ванников. – Г.К.), чтобы меня одного не схватили, поехал вместе со мной на квартиру, расположенную на Садовом кольце. Район в самом деле был оцеплен военными, и нас долго не пропускали во двор, пока Ванников снова не позвонил Хрущёву. Наконец, после его разрешения, нас пропустили, что подтверждало его причастность к происходящему. Стена со стороны комнат моего отца была выщерблена пулями крупнокалиберных пулемётов, окна разбиты, двери выбиты.
Пока я всё это отчаянно рассматривал, ко мне подбежал один из охранников и говорит: «Серго, только что из помещения вынесли кого-то на носилках, покрытых брезентом». Охранника срочно отозвали, и я не успел спросить у него, находился ли отец дома во время обстрела».
Здесь следует заметить, что С.Л.Берия – не просто сын знаменитого отца, но и сам – личность творческая, незаурядная. В 1947 году С.Берия был назначен руководителем проекта по созданию крылатой ракеты класса «земля-море». С 1950 года он вместе с П.Н.Куксенко руководил разработками зенитно-ракетных комплексов для ПВО Москвы. Инженер-полковник С.Берия за создание ракетной системы «Комета» награждён орденом Ленина и удостоен Сталинской премии. Как следует из записей в «Журнале регистрации», С.Берия, Куксенко и другие лица 22 января 1953 года находились на приёме у Сталина с 22:00 до 22:45.
Приведённый выше фрагмент воспоминаний С.Берии публикует Е.Прудникова в своей книге «Берия. Преступления, которых не было». На основе этого, историк делает такой вывод: «Скорее всего, так оно и было. Именно так – тупо, грубо, нелепо. Этими чертами отмечены все действия убийц Берия – и «Танки- шоу» в центре столицы, и пресловутый Пленум ЦК, о котором ещё пойдёт речь, и «суд», и всё прочее».
Итак, Е.Прудникова выражает мнение тех, кто поддерживает версию о том, что Берия был убит при штурме его особняка на Малой Никитской улице. И произошло это около 12 часов, незадолго до того, как Серго Берии позвонил его друг Амет-Хан. Сомнения в достоверности данной версии вызывает тот факт, что организаторы антибериевского заговора как раз не были тупарями и недоумками. Наоборот, общий успех всей операции говорит о том, что они все предусмотрели и точно рассчитали. Убивать одного из руководителей страны в присутствии массы свидетелей они бы не стали.
Существует и другая версия, о которой Е.Прудникова оставила такую фразу: «Юрий Мухин предполагает, что Берия под каким-либо предлогом заманили куда-нибудь, например, в штаб ПВО и там убили. Впрочем, трудно представить себе, чтобы предельно занятый Берия вдруг изменил свои планы и отправился куда-то в штаб ПВО, если он туда изначально не собирался».
Действительно, Ю.Мухин полностью убеждён в том, что генералы Москаленко и Батицкий каким-то хитрым, обманным путём заманили Берию в штаб ПВО, где генерал Батицкий его лично застрелил без всяких нежелательных свидетелей. Следует признать, что версия Ю.Мухина и логична, и правдоподобна. Если суда над Берией не было, и его убили 26 июня 1953 года, то Москаленко и Батицкий – это именно те люди, которые принимали в этом участие. Доказательством тому служит приведённый в книге Ю.Мухина документ – Акт от 23 декабря 1953 года следующего содержания:
«Сего числа в 19 часов 50 минут на основании Предписания Председателя Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года за № 003 мною, комендантом Специального Судебного Присутствия генерал-полковником Батицким П.Ф., в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р.А. и генерала армии Москаленко К.С. приведён в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия по отношению к осуждённому к высшей мере наказания — расстрелу Берия Лаврентия Павловича».
Версия Ю.Мухина имеет, пожалуй, только одно слабое место: генералы Москаленко и Батицкий при всём своём желании и усердии были не в состоянии заманить Берию в смертельную ловушку. Не тот масштаб личности. Занимаемые Берией должности позволяли ему решать все возникающие проблемы на своей территории, то есть в кремлёвском кабинете. Там имелась спецсвязь, привычная среда, и где к его услугам были толковые помощники из секретариата, способные быстро трансформировать принятые решения в подготовленные к подписи документы.
С математической точки зрения реконструкция событий – это процесс интерполяции, при котором «событийная линия» должна проходить через «событийные точки», достоверность которых очень высока (в вероятностном смысле). Итак, приступаем.
26 июня 1953 года – пятница. Днём ранее Л.П.Берия вернулся из командировки в Берлин, где десять дней вёл переговоры с руководителями ГДР. По прибытии в Москву он связывается с Председателем Совмина СССР Г.М.Маленковым и просит на завтра назначить заседание Президиума ЦК. Первым в повестке дня будет его отчёт об итогах переговоров с ГДР-овскими товарищами. В конце заседания – его же информация относительно бывшего министра Госбезопасности СССР С.Игнатьева.
Вообще-то, пятница – неподходящий день для заседаний. При Сталине мероприятия такого рода проводились в начале недели, как говорят, на свежую голову. А к пятнице накапливается усталость от трудовой недели, и люди начинают мечтать о воскресном отдыхе. Тем не менее, возвращения Берии из ГДР ждали: международная проблематика – приоритет государства, и она не признаёт выходных и праздничных дней. Секретариат Маленкова проинформирует членов Президиума ЦК о начале заседания в пятницу 26 июня в 14 часов с такой-то повесткой дня.
Тут вначале возникает законный вопрос: Почему Игнатьев, ранее лишённый партийных должностей секретаря и члена ЦК КПСС, до сих пор избежал ареста по инициативе Берии? Предварительные догадки по этому поводу имеются, но они нуждаются в проверке и подтверждении. Проводим поиск в Интернете по теме «Список депутатов ВС СССР 3-го созыва». Так и есть: С.Д.Игнатьев – депутат Советского парламента. Значит, Прокуратура СССР не выдаст санкцию на его арест без предварительного согласия Президиума ВС СССР. Таким образом, Берия планировал на заседании Президиума ЦК получить соответствующее представление (ходатайство) относительно Игнатьева, чтобы направить этот документ в Президиум ВС СССР.
Хрущёв с Булганиным отлично понимали, что ареста Игнатьева нельзя допустить ни в коем случае. Игнатьев – ключевая фигура и одновременно слабое звено в цепи антисталинского заговора. Именно от него, в первую очередь, Берия захочет услышать ответ на вопрос: Кто первым, и при каких обстоятельствах, обнаружил, что у товарища Сталина ночью случился удар? Затем Берия задаст тот же вопрос охранникам дачи и получит признание, что они почти две ночи подряд проспали, пока их не разбудил утром 2 марта Игнатьев. Потом — очная ставка всех подозреваемых и свидетелей, имевших отношение к преступлению, и всё – конец.
Вывод: опять, как и в случае со Сталиным, следует действовать на опережение. Значит, Берия должен умереть до начала заседания Президиума ЦК. Исполнители были предварительно предупреждены и находились в режиме ожидания. Теперь следовало так всё спланировать и организовать, чтобы у Берии не осталось ни малейшей возможности избежать смертельной западни. Хрущёв с Булганиным действовали, как всегда, безупречно, с тонким пониманием человеческой психологии.
События могли развиваться так. Утром 26 июня, когда Берия вышел с территории дачи, чтобы следовать вместе с охраной в Москву, неожиданно рядом остановилась правительственная машина, из которой вышел министр обороны Булганин в своём маршальском облачении. После необходимых взаимных приветствий, он сообщит Берии, что его ребята из ГРУ несколько дней назад доставили из Германии некий объект, который по предварительной экспертизе представляет собой ранее неизвестный немецкий двигатель для зенитной ракеты.
Он – Булганин был бы рад, если бы уважаемый Лаврентий Павлович вместе с ним ненадолго заехал в штаб ПВО, чтобы лично посмотреть на всё это «богатство». Вдруг окажется, что данное изделие представляет интерес для разработчиков советских систем ПВО, и тогда следует распорядиться, на какое предприятие в структуре Спецкомитета его следует переправить. По моей просьбе известный специалист в области ПВО генерал Батицкий уже осмотрел изделие и дал ему высокую оценку. Сейчас он находится в штабе ПВО, где вместе с генералом Москаленко ожидает нашего приезда. Маленков уже в курсе того, где мы будем находиться.
Что оставалось делать Берии? Будь на месте Булганина любой другой человек, Берия сослался бы на свою занятость, поскольку никакой срочности в этом осмотре не было. В конце концов, такой осмотр лучше было бы поручить компетентному конструктору-ракетчику. Однако личная вовлечённость Булганина в это дело вынуждала рассуждать по-другому. Булганин, как и Берия, — член Президиума ЦК, ведущий министр в составе Правительства СССР, первый заместитель Маленкова. Это – во-первых. Во-вторых, именно Берии Сталин в своё время поручил организацию противовоздушной обороны Москвы. Сейчас Булганин оказывает ему бескорыстную дружескую услугу, фактически выполняя работу, входящую в зону ответственности Берии.
Кроме того, была ещё одна тонкость, не позволяющая Берии ответить отказом на предложение Булганина. При разговоре с Булганиным один на один у Берии ещё сохранялся шанс под каким-либо благовидным предлогом уклониться от поездки в штаб ПВО. Однако, их разговор проходил при свидетелях: это – офицеры охраны с каждой стороны, а рядом с маршалом Булганиным находился ещё его адъютант. В этих условиях отказ Берии от поездки рассматривался бы обществом, как скандальный вызов и публичное оскорбление Булганина. Такого Берия не мог себе позволить.
В общем, как ни крути, никакой причины или повода для отказа у Берии не было, и два правительственных лимузина вместе с двумя машинами охраны взяли курс на штаб ПВО Московского района обороны. О местонахождении этого сверхсекретного объекта знали очень немногие люди. Его основная железобетонная подземная часть находилась на такой глубине, которая обеспечивала функционирование работников штаба даже в случае ядерного удара противника.
В штабе высоких руководителей ждали и встречали генералы Москаленко и Батицкий. Берия их хорошо знал по совместной работе. Ему стали показывать дорогу к тому помещению, где, якобы, находился подлежащий осмотру объект. В заранее условленном месте генерал Батицкий хладнокровно выстрелит Берии в голову.
Булганин тотчас позвонит Хрущёву с известием об успешном выполнении первой фазы операции, после чего отдаст приказ о переходе ко второй фазе. Теперь армейский спецназ должен будет захватить охраняемый дом Берии на Малой Никитской улице. В отсутствии хозяев дома объектом охраны являлся секретный узел связи, с помощью которого глава Спецкомитета имел регулярную связь в любое время суток со всеми заводами, полигонами, научными учреждениями и КБ.
Для заговорщиков секретная аппаратура связи интереса не представляла. Им было важно захватить все документы и бумаги, находящиеся в кабинете Берии. Нельзя было допустить попадания архива Берии в чужие руки, поскольку там могли находиться его планы и заметки по раскрытию убийства Сталина.
Спецназ имел указание действовать на поражение, поэтому внутренняя охрана была расстреляна, так и не успев понять, что это было. Уцелел только охранник, ведущий наружное наблюдение по периметру дома. Он вряд ли мог чем-либо помочь своим товарищам, поскольку прибывшие на автобусах и грузовиках спецназовцы быстро и организованно оцепили прилегающую к дому территорию.
Теперь Булганин свяжется с Маленковым и доложит ему, что товарищ Берия погиб в результате неосторожного обращения с оружием. В связи с этим несчастным случаем, целесообразно перенести начало заседания Президиума ЦК на более позднее время, и тогда он сможет предоставить участникам заседания более точную и объективную информацию.
Возвратившись в свой рабочий кабинет, министр обороны Булганин немедленно издаст приказ о назначении генерал-полковника Москаленко с 26 июня 1953 года исполняющим обязанности командующего войсками Московского военного округа. Мечта Москаленко сбывалась с поражающей воображение скоростью. К вечеру того же дня ключевые точки Москвы возьмут под контроль танковые подразделения Кантемировской дивизии.
Генерал-лейтенанту Батицкому будет предложено поскорее сдать свои дела в штабе ВВС, после чего в начале июля 1953 года другим приказом Булганина он будет назначен исполняющим обязанности первого заместителя Москаленко. Друзья-украинцы снова окажутся вместе, и должны будут исполнять роль тюремщиков Берии, поскольку согласно официальной версии «арестованный» Берия в ожидании окончания следствия и суда будет находиться в бункере командного пункта управления войсками МВО.
Как известно, человек – довольно хрупкое биологическое существо, и потому лишение его жизни не является большой проблемой. А что дальше? За организаторов заговора можно было не переживать. Они четко знали, что следует делать сегодня, завтра, через неделю и ближайшем будущем. Главный вопрос: Как избежать следствия и судебно-медицинской экспертизы, которая сразу установит, что человек, получивший пулю в затылок, не очень подходит на роль жертвы несчастного случая?
Очевидно, что все действия, связанные с гибелью второго по значению руководителя страны, будут осуществляться под полным контролем Президиума ЦК. Его решения станут директивой для органов дознания и следствия. Но, как настроить членов Президиума ЦК против Берии, причём настроить так, чтобы ни у кого из них не осталось ни капли жалости и сочувствия к погибшему товарищу? Задача архисложная, но для тандема Хрущёв-Булганин задачи любой сложности имели правильные решения.
За несколько дней до убийства Берии, Хрущёв с Булганиным обратились к первому замминистра Круглову с просьбой предоставить им для ознакомления оперативно-агентурные материалы (досье) на действующих членов Президиума ЦК. Секретные материалы такого рода составлялись и накапливались на протяжении многих лет на всех ответственных госпартработников. Так было заведено ещё в первые годы Советской власти с целью воспрепятствовать проникновению во власть чуждых и враждебных элементов.
Круглов не станет препятствовать такой просьбе известных ему лиц. Во-первых, потому, что он уже входил в команду Булганина, когда тот был куратором чекистов и работников МВД, а он – министром внутренних дел. Во-вторых, потому, что ему намекнут, что большинство членов Президиума ЦК склоняется к мысли о том, чтобы товарищ Берия сосредоточился на хозяйственной работе в Совмине СССР и передал руководство МВД опытным профессионалам. Круглов, в этом смысле, является наиболее подходящей кандидатурой на пост министра Внутренних дел СССР.
Получив в своё распоряжение досье на членов Президиума ЦК, Хрущёв с Булганиным сделают так, как будто сам Берия в недавнее время знакомился с каждым досье и после ознакомления оставил свои выводы и характеристики. Естественно, что тексты «записей Берии» готовили Хрущёв с Булганиным, а сами записи делал человек, мастерски имитирующий почерк и стиль письма Берии. Самые обидные слова, клички, а также наиболее неудобные пикантные подробности войдут в эти «записи Берии». Вот когда пригодятся феноменальная память Хрущёва и его природная наблюдательность.
В интересах правдоподобности будет сохранён типичный для Берии лексикон и свойственные только ему обороты речи. Все привыкли к тому, что Берия в разговоре иногда вставляет матерные слова и выражения, поэтому особого внимания на это не обращали. Но, если разбавить этими словами и выражениями основной, якобы, «бериевский текст», то он будет выглядеть ещё более достоверно и отвратительно.
И вот, когда, ещё не отошедшие от шока при известии о гибели Берии, члены Президиума в конце дня вновь соберутся вместе, Хрущёв заявит, что по его просьбе замминистра Круглов предоставил ему оперативно-агентурные материалы на присутствующих здесь лиц. Сейчас он раздаст каждому его личное «Дело». Сам он лишь бегло ознакомился с имеющимися там последними записями Берии и был до глубины души поражён и оскорблён коварством и подлостью этого человека.
Члены Президиума испытают повторный шок, прочитав все эти малолитературные высказывания Берии в их адрес. Естественное сочувствие при первом известии о смерти Берии сменились возмущением и негодованием. Как мог он так поступить с людьми, которые относились к нему по-дружески, с симпатией? Что оставалось думать Маленкову, который в течение многих лет, ещё с довоенной поры поддерживал с Берией тёплые дружеские отношения, прочитав глумливые и оскорбительные высказывания о своей персоне?! Такого предательства он никак не ожидал.
Будут в «записи Берии» вставлены и выводы более общего порядка: о необходимости ограничить роль партии сферами идеологии и пропаганды, поставить партруководителей под контроль государственных структур. По мысли заговорщиков, это в ещё большей степени должно сплотить членов Президиума ЦК против Берии: дескать, дело не в наших личных обидах, а в разрушительной антипартийной деятельности самого Берии, с которой нельзя мириться.
После того, как Хрущёв зачитает крайне оскорбительную с элементами угроз бериевскую характеристику о себе лично и своей партийной деятельности, он продолжит выступление примерно в таком духе:
«Я ознакомился с материалами на товарища Игнатьева. Вот у меня в руках его папка. Из записей, сделанных Берия, следует, что из соображений личной мести он планировал морально уничтожить, довести до тюрьмы честного коммуниста. И всё из-за того, что товарищ Игнатьев или не то сказал, или не так посмотрел в сторону Берии. Но и этого оказалось достаточным, чтобы Берия затаил злобу и подготовил план мести. Став министром внутренних дел, и получив власть, Берия стал немедленно этот план осуществлять.
Наша с вами вина, товарищи, состоит в том, что мы поверили на слово Берии, не разобрались в ситуации и оказались втянутыми в интриги Берии, который сводил личные счёты с товарищем Игнатьевым. Хорошо, что сейчас появилась реальная возможность устранить несправедливость по отношению к товарищу Игнатьеву, которого я хорошо знаю и готов за него поручиться.
На примере товарища Игнатьева мы можем судить о том, к каким подлым методам способен был прибегать Берия, если кто-либо осмеливался сознательно или по неосторожности встать на его пути. Никто из нас не мог чувствовать себя в полной или относительной безопасности и устоять против коварных интриг Берии. Хорошо, что всему этому пришёл конец, и Берия сам угодил в смертельную ловушку, которую любил расставлять для других».
В конце своего выступления Хрущёв предложит немедленно уничтожить весь этот компромат и впредь установить эффективный партийный контроль над органами МВД, которые, по замыслу Берии, планировалось поставить выше партии и её руководящих органов. Предложение Хрущёва будет встречено с энтузиазмом. И пусть, спустя некоторое время, какой-нибудь умник сообразит, что существует графологическая экспертиза, и хорошо было бы подтвердить подлинность «записей Берии». Поздно, как говорят, поезд уже ушёл.
Перед членами Президиума встал вопрос: Что делать дальше? У Хрущёва был готов ответ: «У человека с такой тёмной и подлой душой обязательно имеется тёмное потаённое прошлое, о котором пока никто ничего не знает. Но если подключить к этому делу компетентные органы и провести расследование, то оно может сделать вывод о том, что Берия – хорошо замаскировавшийся враг, проникший в наши ряды. Поэтому мы не можем сейчас объявить народу о его смерти и приступить к государственным траурным мероприятиям, которых Берия не заслуживает. Давайте будем пока считать Берия живым, и подумаем над тем, в каком направлении двигаться дальше».
С предложениями Хрущёва Президиум ЦК согласится. В глазах окружающих акции Хрущёва резко пошли вверх. Ещё бы, в обстановке всеобщей растерянности так быстро и хладнокровно разобраться в сложнейшей ситуации. Настоящий партийный лидер!
Так будет успешно пройден критически опасный момент для организаторов и исполнителей убийства Берии: раз покойник признан как бы живым, то не будет ни судмедэкспертизы, ни дознания по факту смерти. С другой стороны, поскольку все, кому положено, в курсе того, что Берия мёртв, то нет препятствий к тому, чтобы немедленно кремировать тело. Такая поспешность понятна: тело – главная улика. Вдруг Маленков засомневается, передумает и примет иное решение, а так – нет тела, нет и «Дела».
2.5. Как заметали следы преступления
О том, что к середине дня 26 июня Л.П.Берии уже не было среди живых, знали очень и очень немногие посвящённые. Это была тайна государственной важности. Для остальных непосвящённых, внезапное исчезновение Берии высшее руководство страны объясняло его арестом. Как это могло происходить, мы можем, например, прочитать в тех же воспоминаниях маршала Жукова, в которых он ранее рассказывал о своём участии в похоронах Сталина. Вот соответствующий фрагмент текста:
«Мне позвонил Булганин и сказал: «Зайди скорее, пожалуйста, ко мне на одну минуту, а то я тороплюсь в Кремль». Я быстро спустился с 4-го этажа на 2-й и зашёл в кабинет Булганина. Он мне сказал: «Вызови Москаленко, Неделина, Батицкого и ещё пару человек, кого ты сочтёшь необходимым, и немедленно приезжай с ними в приёмную Маленкова».
Через 30 минут с группой генералов я был в приёмной Маленкова. Меня тут же вызвали в кабинет Маленкова, где кроме Маленкова был Молотов, Хрущёв, Булганин. Поздоровавшись, Маленков сказал: «Мы тебя вызвали для того, чтобы поручить одно важное дело. За последнее время Берия проводит подозрительную работу среди своих людей, направленную против группы членов Президиума ЦК. Мы считаем, что Берия стал опасным человеком для партии и государства. Мы решили его арестовать и обезвредить всю систему НКВД. Арест Берии мы решили поручить Вам». Хрущёв добавил: «Мы не сомневаемся, что Вы сумеете хорошо это выполнить, тем более, что Берия Вам лично много сделал неприятностей. Как, у Вас нет сомнений на этот счёт?».
Я ответил: «Какие же могут быть сомнения. Порученное дело выполню». Хрущёв: «Имейте в виду, что Берия ловкий и довольно физически сильный человек, к тому же он, видимо, вооружён». Я сказал: «Я, конечно, не спец по арестам и этим не довелось заниматься, но у меня не дрогнет рука. Скажите только, где и когда его надо арестовать».
Маленков: «Мы вызвали Берия на заседание Совета Министров. Вместо Совмина здесь будет заседание Президиума ЦК, где Берия будет предъявлено обвинение в игнорировании ЦК и нелояльном отношении к членам Президиума, в расстановке руководящих кадров без согласования с ЦК и ряд других вопросов. В процессе заседания Вам нужно находиться в комнате отдыха и ждать двух звонков. После двух звонков Вам нужно войти в кабинет, где и арестовать Берия. Всё ли ясно?». Я ответил: «Вполне».
Пришёл Берия. Началось заседание. Идёт заседание час, другой, а условленных звонков всё нет и нет. Я уже начал беспокоиться, уж не арестовал ли Берия тех, кто хотел арестовать его. Но в это время раздался условленный звонок. Оставив двух вооружённых офицеров у наружной двери кабинета, мы вошли в кабинет. Как было условлено, генералы взялись за пистолеты, а я быстро подошёл к Берия и громко сказал ему: «Берия, встать, Вы арестованы», одновременно взяв его за обе руки, приподнял со стула, быстро ощупав карманы. Оружия не оказалось. Его портфель тут же был отброшен на середину стола.
Берия страшно побледнел и что-то начал лепетать. Два генерала взяли его за руки и вывели в заднюю комнату кабинета Маленкова, где был произведён тщательный обыск и изъятие неположенных вещей. В 11 часов ночи Берия был скрытно перевезён из Кремля в военную тюрьму, а через сутки переведён в помещение командного пункта МВО и поручен охране – той же группе, которая его арестовывала».
Понятно, что участие Жукова в аресте Берии было таким же виртуальным, как и его участие в похоронах Сталина. Между тем, сам маршал (как и Берия) – депутат ВС СССР, и потому обязан был знать права и обязанности депутата Советского парламента. Напомним, что в Статье 52 Конституции СССР было записано: «Депутат Верховного Совета СССР не может быть привлечён к судебной ответственности или арестован без согласия Верховного Совета СССР, а в период между сессиями ВС СССР – без согласия Президиума Верховного Совета СССР».
Человек, лишённой депутатской неприкосновенности, становился обычным гражданином СССР, подпадающим под действие Статьи 127 Конституции СССР, согласно которой, гражданин СССР может быть подвергнут аресту только по постановлению суда или с санкции прокурора. В своих воспоминаниях Жуков показывает низкий уровень своего правового сознания. Он готов беспрекословно выполнять поручения вышестоящих товарищей, даже не задав вопроса о том, лишён ли Берия депутатской неприкосновенности и имеется ли санкция прокурора на его арест.
Для сравнения вспомним обстоятельства ареста В.Абакумова, когда были соблюдены все необходимые юридические процедуры. Сталину докладывали о результатах следствия по «Делу Абакумова», но результаты эти не подтверждали первоначального обвинения в руководстве сионистским заговором и госизмене. Из этого вытекает, что, останься Сталин жив, Абакумов избежал бы смертной казни, хотя и понёс бы наказание за преступную халатность на государственной службе.
Сторонникам Хрущёва было важно оправдать беззаконие его режима, представляя жизнь граждан СССР при Сталине в образе «правового беспредела». Например, в Википедии в статье о секретаре ЦК А.А.Кузнецова со ссылкой на книгу Сергея Хрущёва утверждается, что этот политический деятель был арестован 13 августа 1949 года по «Ленинградскому делу» прямо в кабинете Маленкова.
На самом деле, Кузнецов 28 января 1949 года был освобождён от должности секретаря ЦК и 6 марта того же года выведен из состава Оргбюро ЦК. С тех пор он по «ведомству Маленкова» больше не проходил, и делать ему в его кабинете было нечего. Интерес к Кузнецову мог проявлять только следователь, который вызывал его на допросы. Арестован подследственный был после того, как его лишили полномочий депутата ВС СССР 2-го созыва. Тогда следователь и предъявил ему постановление прокурора о замене меры пресечения с подписки о невыезде на содержание под стражей. И причём тут, скажите, кабинет Маленкова?!
Сторонникам Н.Хрущёва было важно доказать, что обстоятельства ареста Берии, представленные официальной пропагандой, были ничуть не хуже того, что происходило при жизни Сталина. Мол, при аресте Берии поступили точно так, как было принято в сталинские времена. Хрущёвцам невмоготу было признать тот факт, что при Сталине в стране соблюдались юридические нормы и процедуры, а при Хрущёве – нет.
Некоторые авторы-историки выражают недоумение по поводу того, почему чекисты и вооружённые формирования МВД СССР, в частности, дивизия имени Дзержинского Внутренних войск, ничего не сделали в защиту арестованного Берии. Не было даже попыток, всё было тихо. Авторы эти исходят из предположения, что стоило бы командирам издать соответствующий приказ, как всё бы пришло в движение.
Однако, каждый командир от комвзвода и выше – член КПСС, а контроль над ними осуществляют замполиты всех рангов. Предположим, что приказ на выступление был всё-таки подготовлен командованием дивизии. Но в этом случае кто-либо из чинов Политотдела дивизии позвонил бы ЦК, где его, естественно, заверили бы в том, что партия и правительство контролируют ситуацию и потому следует не поддаваться на провокации, а ждать указаний из Москвы. Авторитет и могущество КПСС были так велики, что любой командир был бы арестован ещё до того, как успел предпринять что-либо значимое.
И ещё несколько замечаний о правовой основе «ареста» Берии и последующих действий. Уникальность «Дела Берии» заключается в следующем. Ещё не закончился антибериевский Пленум ЦК, ещё не была создана следственная группа, которая могла бы сформулировать обвинения по «Делу», а «арестованный» уже находился в полной изоляции и во власти военных.
Впрочем, у организаторов расправы над Берией не было другого варианта. Нельзя же поместить в тюрьму МВД и оформить на подследственного все необходимые документы, если человека уже нет в живых. Вот и оставалось делать вид, что арестованного содержат в бункере на закрытом военном объекте, куда ни родственникам, ни адвокатам нет доступа по соображениям секретности.
Хрущёв и его команда отдавали себе отчёт в том, что жена, сын и другие родственники Берии, не имея сведений о судьбе близкого им человека, в отчаянии могут кинуться в иностранные посольства с просьбой о помощи. Такое поведение также было предусмотрено. Жена Серго Берии Марфа Пешкова (внучка М.Горького) в ответах на вопросы корреспондента газеты МК в 2012 году, в частности, рассказала следующее:
«Лаврентия Берию убили в Москве, в его квартире. Я знаю это точно, потому что через несколько лет назад я встретилась с одним из охранников, и он подтвердил. Ночью нас с детьми и няней Элечкой посадили в машину и увезли на спецдачу, где даже радио не было. Мы не знали, что произошло. Казалось, что это – переворот. Я думала, нас везут на расстрел. Я в то время ждала третьего ребёнка, была на восьмом месяце, с пузом. Это был какой-то конспиративный дом, где, наверное, держали иностранцев, потому что я под ковром нашла доллар. Мы 20 дней провели там. На бумажке отмечали каждый день. Гулять разрешалось от этого дерева до того дерева. Потом Серго забрали в тюрьму».
Серго Берия в своей книге «Мой отец – Лаврентий Берия» вспоминает, что после «ареста» отца, его бабушек выселили из городских квартир в Тбилиси и переправили в отдалённые районы Грузии. Таким образом, были приняты все меры, исключающие обращение родственников Берии в иностранные посольства и консульства с просьбой о международной помощи.
Не все в Советском Союзе верили в «преступления» Берии, в то, что он – враг народа. В их числе были люди, хорошо его знавшие, работавшие рядом с ним. Надо было придумать нечто, способное вызвать у каждого человека стойкую неприязнь к одному только упоминанию имени Берии. И придумали. За несколько месяцев до начала суда, специальные лекторы на закрытых партийных собраниях стали зачитывать слушателям как бы некоторые следственные материалы по «Делу Берии». Из этих материалов следовало, что арестованный Берия – насильник, извращенец и сексуальный маньяк. Те сотрудники ЦК, которые сочиняли этот компромат на Берию, хихикая и потирая руки, дали волю своей сексуальной фантазии.
В итоге, замысел удался. Следует заметить, что закрытые партийные собрания были способом вброса в народные массы желательной информации, с целью манипуляции общественным сознанием. Партийные идеологи знали, что многие люди скептически относятся к газетным публикациям, а информация, зачитываемая только для членов партии, считалась достоверной, но не подлежащей широкому разглашению.
Между тем, и сами лекторы, и их слушатели хорошо знали, что никакой гостайны эта информация не содержит, поэтому утаивать её никто не собирался. В результате, через несколько недель почти все граждане страны знали, каков моральный облик этого самого врага народа Берии. Теперь смертельный приговор для Берии станет единственно правильной и справедливой мерой наказания. А эстрадники-куплетисты запустили в народ частушку такого содержания:
Как Лаврентий Берия
Вышел из доверия,
А товарищ Маленков
Надавал ему пинков.
Следует отдать должное предусмотрительности и проницательности Хрущёва. Эти качества позволяли ему предвидеть течение событий и даже влиять на их исход. Хрущёв сдержал обещание, данное С.Н.Круглову, и последний с 26 июня 1953 года вместо Берии стал министром внутренних дел. Благодаря такому назначению, Хрущёв фактически взял под свой контроль Министерство внутренних дел СССР.
А какой орган в СССР стоял на страже конституционных прав и свобод советских граждан? Правильно, Генеральная прокуратура СССР. Хрущёв об этом помнил, поэтому приложил максимум усилий, чтобы важнейшую должность Генерального прокурора СССР занял его выдвиженец — украинец Роман Руденко. Последний был Генеральным прокурором УССР и хорошо сработался с Хрущёвым в бытность того первым секретарём ЦК Компартии Украины.
Хрущёв правильно рассчитал, что в благодарность за своё высокое назначение, Р.Руденко будет исправно выполнять волю своего шефа, и станет главной фигурой в фальсификации «Дела Берии». С учётом того, что Булганин на посту министра обороны управлял Вооружёнными силами Советского Союза, теперь команда Хрущёва стала контролировать весь силовой блок правительства и Генпрокуратуру СССР. С этих позиций ей были не страшны вылазки и контратаки идейных противников, завистников и прочих недоброжелателей.
Впрочем, потенциальная угроза срыва «Дела Берии» всё же существовала. И команда Хрущёва и партийно-государственная верхушка СССР очень боялись реакции Запада на то, как ведётся «Дело Берии». Появлялись аналогии с эпохой мрачного Средневековья: опасного государственного преступника во время следствия и суда держат в секретном подземном помещении какого-нибудь замка, чтобы потом казнить на площади при стечении народных масс.
Могли возникнуть вопросы типа: Почему узника Берию нигде не показывают? Где кинофотоматериалы из зала суда? Почему ничего не известно о команде защитников Берии? Поскольку ответы на подобные вопросы никто давать не собирался, на Западе могли сделать вывод о гигантском надувательстве граждан СССР и мирового сообщества. Возникнет движение с требованием дать убедительные, неопровержимые доказательства того, что Берия ещё жив.
Тем не менее, никто на Западе «провокационных» вопросов по поводу Берии не задавил. Коммунистов и других левых вполне устраивала информация, приходящая из Москвы. Создавать дополнительные проблемы Советскому Союзу они не хотели. Руководителей капиталистических государств правительство СССР без Берии устраивало больше, чем правительство с Берией. Чего же ещё желать?!
Автор данной книги исходит из того, что такие биографы Берии, как Юрий Мухин, Елена Прудникова и другие, убедительно доказали, что Л.П.Берия без следствия и суда был убит 26 июня 1953 года. Вот ещё аргумент в пользу такого вывода. Согласно официальной версии, «тюремщики» Берии генералы Москаленко и Батицкий 23 декабря 1953 года участвовали в исполнении смертного приговора Берии. Казалось бы, тотчас после этого на них должны были посыпаться чины и звания за успешно проведённую операцию. Однако ничего подобного не произошло. Почему? Да потому, что с ними уже рассчитались.
Москаленко в день убийства Берии 26 июня 1953 года принял командование войсками самого престижного Московского военного округа. Спустя несколько дней к нему присоединился Батицкий в должности первого заместителя. О званиях тоже не забыли. 3 августа 1953 года одновременно и Москаленко, и Батицкий получили новые воинские звания: первый стал генералом армии, а второй – генерал-полковником.
Некоторые читатели могут быть в недоумении: почему такой временной разрыв (чуть более месяца) между чинами и званиями? Дело в том, что для назначения на высокие должности существовала определённая процедура согласования и надлежащего оформления кандидатуры в партийных, правительственных и государственных органах. На это уходит две-три недели.
Министр обороны Булганин сделал то, что позволяли ему его полномочия: назначил указанных лиц «исполняющими обязанности». Это давало им право занять служебные кабинеты и приступить к продолжению службы в новых должностях. Что касается воинских званий, то, в отличие от воинских должностей, в природе не существуют ни «и.о. генерала армии», ни «и.о. генерал-полковника». Присвоение более высоких званий осуществляется только в том случае, если они соответствуют официально занимаемым должностям. С этим делом и у Москаленко, и у Батицкого всё было в порядке. В те времена даже некоторые маршалы командовали военными округами (Москаленко станет маршалом Советского Союза в 1955 году).
После того, как Москаленко и Батицкий заняли свои должности вполне официально, Булганин подал рапорт на представление Москаленко и Батицкого к очередным воинским званиям. Можно не сомневаться в том, что и эта процедура осуществлялась в самые сжатые сроки. Вряд ли у Москаленко и Батицкого когда-нибудь возникали опасения относительно того, что их наниматели и благодетели уклоняются от выполнения взятых на себя обязательств. Хрущёв строго следил за тем, чтобы все его обещания безукоризненно выполнялись.
Устранив Сталина и Берию, расставив на ключевых должностях верных и преданных себе людей, Хрущёв уверенно ступил на путь, ведущий к вершинам власти, славы и могущества.
Калинин Г.А.